Неточные совпадения
— Да перестань, что ты извиняешься? — перебил Базаров. — Кирсанов очень хорошо знает, что мы с тобой не Крезы [Крез — царь Лидии (560–546 гг. до н. э.), государства
Малой Азии, обладавший, по преданию, неисчислимыми богатствами;
в нарицательном смысле — богач.] и что у тебя не
дворец. Куда мы его поместим, вот вопрос.
Дойдя до конца проспекта, он увидал, что выход ко
дворцу прегражден двумя рядами мелких солдат. Толпа придвинула Самгина вплоть к солдатам, он остановился с края фронта, внимательно разглядывая пехотинцев, очень захудалых, несчастненьких. Было их, вероятно,
меньше двух сотен, левый фланг упирался
в стену здания на углу Невского, правый —
в решетку сквера. Что они могли сделать против нескольких тысяч людей, стоявших на всем протяжении от Невского до Исакиевской площади?
Надобно на той же картинке нарисовать хоть
маленький уголок
дворца; он по этому уголку увидит, что
дворец — это, должно быть, штука совсем уж не того масштаба, как строение, изображенное на картинке, и что это строение, действительно, должно быть не больше, как простой, обыкновенный дом,
в каких, или даже получше, всем следовало бы жить.
Было половина десятого, когда
в тумане двадцатиградусного мороза толстый, бородатый кучер Чернышева,
в лазоревой бархатной шапке с острыми концами, сидя на козлах
маленьких саней, таких же, как те,
в которых катался Николай Павлович, подкатил к
малому подъезду Зимнего
дворца и дружески кивнул своему приятелю, кучеру князя Долгорукого, который, ссадив барина, уже давно стоял у дворцового подъезда, подложив под толстый ваточный зад вожжи и потирая озябшие руки.
За кедровые бревна с Ливана, за кипарисные и оливковые доски, за дерево певговое, ситтим и фарсис, за обтесанные и отполированные громадные дорогие камни, за пурпур, багряницу и виссон, шитый золотом, за голубые шерстяные материи, за слоновую кость и красные бараньи кожи, за железо, оникс и множество мрамора, за драгоценные камни, за золотые цепи, венцы, шнурки, щипцы, сетки, лотки, лампады, цветы и светильники, золотые петли к дверям и золотые гвозди, весом
в шестьдесят сиклей каждый, за златокованые чаши и блюда, за резные и мозаичные орнаменты, залитые и иссеченные
в камне изображения львов, херувимов, волов, пальм и ананасов — подарил Соломон Тирскому царю Хираму, соименнику зодчего, двадцать городов и селений
в земле Галилейской, и Хирам нашел этот подарок ничтожным, — с такой неслыханной роскошью были выстроены храм Господень и
дворец Соломонов и
малый дворец в Милло для жены царя, красавицы Астис, дочери египетского фараона Суссакима.