Неточные совпадения
— Положи, говорю, нож! — тише сказал хозяин. Илья положил нож на прилавок, громко всхлипнул и снова сел на пол. Голова у него кружилась,
болела, ухо саднило, он задыхался от тяжести
в груди. Она затрудняла биение сердца, медленно поднималась к
горлу и мешала говорить. Голос хозяина донёсся до него откуда-то издали...
Потом являлась Александра Викторовна Травкина с мужем, — высокая, тонкая, рыжая, она часто сморкалась так странно, точно коленкор рвали. А муж её говорил шёпотом, — у него
болело горло, — но говорил неустанно, и во рту у него точно сухая солома шуршала. Был он человек зажиточный, служил по акцизу, состоял членом правления
в каком-то благотворительном обществе, и оба они с женой постоянно ругали бедных, обвиняли их во лжи,
в жадности,
в непочтительности к людям, которые желают им добра…
Тут Павлусь побежит изо всей силы, а бедный петух, чувствуя
боль в горле, не может сопротивляться тянущей его удочке, бежит, как взбесившийся, голову протянув, глаза выпучив и растопырив крылья.
Неточные совпадения
— Нехорошо, нехорошо, — сказал Собакевич, покачав головою. — Вы посудите, Иван Григорьевич: пятый десяток живу, ни разу не был болен; хоть бы
горло заболело, веред или чирей выскочил… Нет, не к добру! когда-нибудь придется поплатиться за это. — Тут Собакевич погрузился
в меланхолию.
Сын его сказал, что у него желудок расстроен, другой японец — что голова
болит, третий — ноги, а сам он на другой день сказал, что у него
болело горло: и
в самом деле он кашлял.
И снова совал
в рот Коли жвачку. Смотреть на это кормление мне было стыдно до
боли, внизу
горла меня душило и тошнило.
Если они безмолвно и неподвижно переносят ее, так это потому, что каждый крик, каждый вздох среди этого смрадного омута захватывает им
горло, отдается колючею
болью в груди, каждое движение тела, обремененного цепями, грозит им увеличением тяжести и мучительного неудобства их положения.
Ее толкали
в шею, спину, били по плечам, по голове, все закружилось, завертелось темным вихрем
в криках, вое, свисте, что-то густое, оглушающее лезло
в уши, набивалось
в горло, душило, пол проваливался под ее ногами, колебался, ноги гнулись, тело вздрагивало
в ожогах
боли, отяжелело и качалось, бессильное. Но глаза ее не угасали и видели много других глаз — они горели знакомым ей смелым, острым огнем, — родным ее сердцу огнем.