Неточные совпадения
Барак стоял далеко за городом, среди длинной, зелёной равнины, с одной стороны ограниченной тёмной полосой леса, с другой — линией городских зданий; на севере поле уходило вдаль и там, зелёное, сливалось с мутно-голубым горизонтом; на юге его обрезывал крутой обрыв к реке, а по обрыву шёл
тракт и стояли на равном расстоянии друг от друга
старые, ветвистые деревья.
Доверенное лицо и управляющий в описываемое нами время небольшим двором цесаревны и ее имением, Алексей Григорьевич Разумовский был далеко не знатного происхождения. В начале прошлого столетия в Черниговской губернии, Козелецкого повета, в деревне Лемешах, на девятой версте по
старому тракту от Козельца в Чернигов, жил регистровый казак «киевского Вышгорода-Козельца полка Григорий Яковлевич Розум».
Неточные совпадения
Прошло несколько лет, и обстоятельства привели меня на тот самый
тракт, в те самые места. Я вспомнил дочь
старого смотрителя и обрадовался при мысли, что увижу ее снова. Но, подумал я,
старый смотритель, может быть, уже сменен; вероятно, Дуня уже замужем. Мысль о смерти того или другого также мелькнула в уме моем, и я приближался к станции *** с печальным предчувствием.
У самого въезда в Тайболу, на левой стороне дороги, зеленой шапкой виднелся
старый раскольничий могильник. Дорога здесь двоилась:
тракт отделял влево узенькую дорожку, по которой и нужно было ехать Яше. На росстани они попрощались с Кишкиным, и Мыльников презрительно проговорил ему вслед:
Поле, дорога, звон проволоки, зной и обрывки ленивых мыслей тянутся, как облака, друг за другом… Путаются, сливаются. Опять прошлое, потом туман, из которого выплывает кусок
тракта, обсаженного березками. Полотно заросло травой, пыльная узкая лента как-то осторожно жмется то к одной стороне, то к другой, — видно, что весной здесь езда самая горькая… И в уме Семена Афанасьевича возникает вдруг четверостишие
старого «земского поэта»:
Он жил от нас всего в шести верстах, «на разновилье», то есть там, где большой почтовый
тракт разветвлялся на два: одна, новая дорога шла на Киев, а другая,
старая, с дуплистыми ракитами «екатерининского насаждения», вела на Фатеж.
Но ведь Панов-Бесприютный мог убежать не у него (у него вообще не бегали); он мог уйти с каторги или поселения, и, в этом случае встретившись с ним где-нибудь на
тракту, полковник без сомнения дал бы ему рубль на дорогу и проводил бы
старого знакомца добрыми пожеланиями.