Сэт ретировался под дружный гул одобрений. Наступила очередь штурмана. Этот даже не потрудился
встать с койки, где между ним и боцманом стояла бутылка в обществе оловянных стаканов. Аян видел из своего угла, как острое, серьезное лицо штурмана высунулось из-за пиллерса, быстро швыряя в толпу увесистые, короткие фразы, прерываемые характерным звуком жующих челюстей.
Неточные совпадения
— «Где? как?» — «
С койки сорвался: мы трое подвесились к одному крючку, крючок сорвался, мы все и упали: я ничего, и Паисов ничего, упали просто и
встали, а Шведов голову ушиб — такой смех!
В приемный покой вошли доктор
с фельдшером и частный. Доктор был плотный коренастый человек в чесунчевом пиджаке и таких же узких, обтягивавших ему мускулистые ляжки панталонах. Частный был маленький толстяк
с шарообразным красным лицом, которое делалось еще круглее от его привычки набирать в щеки воздух и медленно выпускать его. Доктор подсел на
койку к мертвецу, так же как и фельдшер, потрогал руки, послушал сердце и
встал, обдергивая панталоны.
Всю вескость последнего правила пришлось вскоре Александрову испытать на практике, и урок был не из нежных.
Вставали юнкера всегда в семь часов утра; чистили сапоги и платье, оправляли
койки и
с полотенцем, мылом и зубной щеткой шли в общую круглую умывалку, под медные краны. Сегодняшнее сентябрьское утро было сумрачное, моросил серый дождик; желто-зеленый туман висел за окнами. Тяжесть была во всем теле, и не хотелось покидать кровати.
Она
встала, снесла чулки к печке, повесила их на отдушник. Какой-то особенный был отдушник. Она повертела его и потом, легко ступая босыми ногами, вернулась на
койку и опять села на нее
с ногами. За стеной совсем затихло. Она посмотрела на крошечные часы, висевшие у нее на шее. Было два часа. «Наши должны подъехать около трех». Оставалось не больше часа.
Ах, как не хотелось
вставать и расставаться
с теплой
койкой, чтобы идти на вахту!