Полицейский тихо покачивался на носилках, уставившись в ясное и жаркое небо стеклянными глазами из-под
искривлённых век. Григорий смотрел на него с тупым ужасом в сердце: третьего дня он этого полицейского видел на посту и даже ругнул его, проходя мимо, — у них были маленькие счёты между собой. А теперь вот этот человек, такой здоровяк и злючка, лежит мёртвый, обезображенный, скорченный судорогами.
Но вдруг согнутая левая рука трупа медленно пошевелилась и выпрямилась, а левая сторона
искривлённого рта, раньше полуоткрытая, закрылась.