Неточные совпадения
«У меня три
брата, и все четверо мы поклялись друг другу, что зарежем тебя, как барана, если ты сойдешь когда-нибудь с острова
на землю в Сорренто, Кастелла-маре, Toppe или где бы то ни было. Как только узнаем, то и зарежем, помни! Это такая же правда, как то, что люди твоей коммуны — хорошие, честные люди. Помощь твоя не нужна синьоре моей, даже и свинья моя отказалась бы от твоего хлеба. Живи, не сходя с острова, пока я не скажу тебе — можно!»
Он долго отказывался под разными предлогами, наконец уступил и пошел с ним и сестрой, а когда они двое взошли
на верхний ярус лесов, то упали оттуда — жених прямо
на землю, в творило с известью, а
брат зацепился платьем за леса, повис в воздухе и был снят каменщиками. Он только вывихнул ногу и руку, разбил лицо, а жених переломил позвоночник и распорол бок.
Он отмалчивался, опуская свои большие глаза в
землю. Сестра оделась в черное, свела брови в одну линию и, встречая
брата, стискивала зубы так, что скулы ее выдвигались острыми углами, а он старался не попадаться
на глаза ей и всё составлял какие-то чертежи, одинокий, молчаливый. Так он жил вплоть до совершеннолетия, а с этого дня между ними началась открытая борьба, которой они отдали всю жизнь — борьба, связавшая их крепкими звеньями взаимных оскорблений и обид.
Так проводил он праздники, потом это стало звать его и в будни — ведь когда человека схватит за сердце море, он сам становится частью его, как сердце — только часть живого человека, и вот, бросив
землю на руки
брата, Туба ушел с компанией таких же, как сам он, влюбленных в простор, — к берегам Сицилии ловить кораллы: трудная, а славная работа, можно утонуть десять раз в день, но зато — сколько видишь удивительного, когда из синих вод тяжело поднимается сеть — полукруг с железными зубцами
на краю, и в ней — точно мысли в черепе — движется живое, разнообразных форм и цветов, а среди него — розовые ветви драгоценных кораллов — подарок моря.
Неточные совпадения
— Ничуть, у нас с
братом земли на десять тысяч десятин и при них тысяча душ крестьян.
Рассказы и болтовня среди собравшейся толпы, лениво отдыхавшей
на земле, часто так были смешны и дышали такою силою живого рассказа, что нужно было иметь всю хладнокровную наружность запорожца, чтобы сохранять неподвижное выражение лица, не моргнув даже усом, — резкая черта, которою отличается доныне от других
братьев своих южный россиянин.
— Вчера там, — заговорила она, показав глазами
на окно, — хоронили мужика.
Брат его, знахарь, коновал, сказал… моей подруге: «Вот, гляди, человек сеет, и каждое зерно, прободая
землю, дает хлеб и еще солому оставит по себе, а самого человека зароют в
землю, сгниет, и — никакого толку».
— «Поликушку» читала, «Сказку о трех
братьях», «Много ли человеку
земли надо» — читала. У нас,
на черной лестнице, вчера читали.
— Не выношу кротких! Сделать бы меня всемирным Иродом, я бы как раз объявил поголовное истребление кротких, несчастных и любителей страдания. Не уважаю кротких! Плохо с ними, неспособные они, нечего с ними делать. Не гуманный я человек, я как раз железо произвожу, а —
на что оно кроткому? Сказку Толстого о «Трех
братьях» помните?
На что дураку железо, ежели он обороняться не хочет? Избу кроет соломой,
землю пашет сохой, телега у него
на деревянном ходу, гвоздей потребляет полфунта в год.