Неточные совпадения
…
За железный
столик у двери ресторана сел человек в светлом костюме, сухой и бритый, точно американец, — сел и лениво поет...
У городской стены прижался к ней, присел на землю низенький белый кабачок и призывно смотрит на людей квадратным оком освещенной
двери. Около нее,
за тремя
столиками, шумят темные фигуры, стонут струны гитары, нервно дрожит металлический голос мандолины.
Неточные совпадения
Положимте, что так. // Блажен, кто верует, тепло ему на свете! — // Ах! боже мой! ужли я здесь опять, // В Москве!
у вас! да как же вас узнать! // Где время то? где возраст тот невинный, // Когда, бывало, в вечер длинный // Мы с вами явимся, исчезнем тут и там, // Играем и шумим по стульям и столам. // А тут ваш батюшка с мадамой,
за пикетом; // Мы в темном уголке, и кажется, что в этом! // Вы помните? вздрогнём, что скрипнет
столик, //
дверь…
Но — передумал и, через несколько дней, одетый алхимиком, стоял в знакомой прихожей Лютова
у столика,
за которым сидела, отбирая билеты, монахиня, лицо ее было прикрыто полумаской, но по неохотной улыбке тонких губ Самгин тотчас же узнал, кто это.
У дверей в зал раскачивался Лютов в парчовом кафтане, в мурмолке и сафьяновых сапогах; держа в руке, точно зонтик, кривую саблю, он покрякивал, покашливал и, отвешивая гостям поклоны приказчика, говорил однообразно и озабоченно:
Седобородый жандарм, вынимая из шкафа книги, встряхивал их, держа вверх корешками, и следил, как молодой товарищ его, разрыв постель, заглядывает под кровать, в ночной
столик.
У двери, мечтательно покуривая, прижался околоточный надзиратель, он пускал дым
за дверь, где неподвижно стояли двое штатских и откуда притекал запах йодоформа. Самгин поймал взгляд молодого жандарма и шепнул ему:
Возьмет Гловацкий педагога тихонько
за руку и ведет к
двери,
у которой тот проглатывает последние грибки и бежит внушать уравнения с двумя неизвестными, а Женни подает закуску отцу и снова садится под окно к своему
столику.
Забежав немного вперед, батюшка с предупредительностью отворил мне
дверь в небольшую темную переднюю, а оттуда провел в светлый уютный кабинет, убранный мягкою мебелью;
у окна стоял хорошенький письменный
столик, заваленный книгами и бумагами, несколько мягких кресел, мягкий ковер на полу, — все было мило, прилично и совсем не по-поповски,
за исключением неизбежных премий из «Нивы», которые висели на стене, да еще нескольких архиереев, сумрачно глядевших из золотых рам.