Неточные совпадения
Над толпою золотыми мотыльками трепещут желтые огни свеч,
выше, в темно-синем небе разноцветно горят звезды; из другой улицы выливается еще процессия — это девочки со статуей мадонны, и — еще музыка, огни, веселые крики, детский
смех, — всей душою чувствуешь рождение праздника.
В старом храме всё живее звенит детский
смех — лучшая музыка земли. Небо над островом уже бледнеет, близится рассвет, звезды уходят всё
выше в голубую глубину небес.
Так думал я. И вот она пришла // И встала на откосе. Были рыжи // Ее глаза от солнца и песка. // И волосы, смолистые как сосны, // В отливах синих падали на плечи. // Пришла. Скрестила свой звериный взгляд // С моим звериным взглядом. Засмеялась //
Высоким смехом. Бросила в меня // Пучок травы и золотую горсть // Песку. Потом — вскочила // И, прыгая, помчалась под откос…
Неточные совпадения
Ибо не признаёт современный суд, что равно чудны стекла, озирающие солнцы и передающие движенья незамеченных насекомых; ибо не признаёт современный суд, что много нужно глубины душевной, дабы озарить картину, взятую из презренной жизни, и возвести ее в перл созданья; ибо не признаёт современный суд, что
высокий восторженный
смех достоин стать рядом с
высоким лирическим движеньем и что целая пропасть между ним и кривляньем балаганного скомороха!
Он ощущал позыв к женщине все более определенно, и это вовлекло его в приключение, которое он назвал смешным. Поздно вечером он забрел в какие-то узкие, кривые улицы, тесно застроенные
высокими домами. Линия окон была взломана, казалось, что этот дом уходит в землю от тесноты, а соседний выжимается вверх. В сумраке, наполненном тяжелыми запахами, на панелях, у дверей сидели и стояли очень демократические люди, гудел негромкий говорок, сдержанный
смех, воющее позевывание. Чувствовалось настроение усталости.
Зашли в ресторан, в круглый зал, освещенный ярко, но мягко, на маленькой эстраде играл струнный квартет, музыка очень хорошо вторила картавому говору,
смеху женщин, звону стекла, народа было очень много, и все как будто давно знакомы друг с другом; столики расставлены как будто так, чтоб удобно было любоваться костюмами дам; в центре круга вальсировали
высокий блондин во фраке и тоненькая дама в красном платье, на голове ее, точно хохол необыкновенной птицы, возвышался большой гребень, сверкая цветными камнями.
Но смеялась только
высокая, тощая дама, обвешанная с плеч до колен разнообразными пакетами, с чемоданом в одной руке, несессером в другой; смеялась она визгливо, напряженно, из любезности; ей было очень неудобно идти, ее толкали больше, чем других, и, прерывая
смех свой, она тревожно кричала шутникам:
— Нет, ты у меня «умный, добрый и
высокой нравственности», — сказала она, с своим застывшим
смехом в лице, и похлопала мужа по лбу, потом поправила ему галстук, выправила воротнички рубашки и опять поглядела лукаво на Райского.