Татьяна. Мне ничто, никогда не казалось достоверным… кроме того разве, что вот это — я, это — стена… Когда я говорю — да или — нет…. я это говорю не по убеждению… а
как-то так… я просто отвечаю, и — только. Право! Иногда скажешь — нет! и тотчас же подумаешь про себя — разве? а может быть, — да?
Неточные совпадения
Татьяна(как бы сама с собою). Дурное и тяжелое они изображают не
так, как я его вижу… а
как-то особенно… более крупно… в трагическом тоне. А хорошее — они выдумывают. Никто не объясняется в любви
так, как об этом пишут! И жизнь совсем не трагична… она течет тихо, однообразно… как большая мутная река. А когда смотришь, как течет река, то глаза устают, делается скучно… голова тупеет, и даже не хочется подумать — зачем река течет?
Нил. Да… прости за правду! — убежишь ведь! Я жить люблю, люблю шум, работу, веселых, простых людей! А вы разве живете?
Так как-то слоняетесь около жизни и по неизвестной причине стонете да жалуетесь… на кого, почему, для чего? Непонятно.
Цветаева(улыбаясь Поле). Запела коноплянка… Ты знаешь, Таня, я не сантиментальна… но когда подумаю о будущем… о людях в будущем, о жизни — мне делается
как-то сладко-грустно… Как будто в сердце у меня сияет осенний, бодрый день… Знаешь — бывают
такие дни осенью: в ясном небе — спокойное солнце, воздух — глубокий, прозрачный, вдали всё
так отчетливо… свежо, но не холодно, тепло, а не жарко…
Всё дело спорилось у нее, и еще не было двенадцати, как все вещи были разобраны чисто, аккуратно,
как-то так особенно, что нумер стал похож на дом, на ее комнаты: постели постланы, щетки, гребни, зеркальца выложены, салфеточки постланы.
— Ну да, священник; он у нас… кушать будет… Я этого не ожидал и даже не советовал… но
как-то так вышло… он меня не понял… Ну, и Арина Власьевна… Притом же он у нас очень хороший и рассудительный человек.
— На мой взгляд, религия — бабье дело. Богородицей всех религий — женщина была. Да. А потом случилось
как-то так, что почти все религии признали женщину источником греха, опорочили, унизили ее, а православие даже деторождение оценивает как дело блудное и на полтора месяца извергает роженицу из церкви. Ты когда-нибудь думал — почему это?
— Вообрази — предчувствие у меня, что ли, какое-то, и сны я вижу, и все это
как-то так тепло убеждает довериться.
Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые
так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете, в
таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все
как-то позабывал.
Хлестаков. С хорошенькими актрисами знаком. Я ведь тоже разные водевильчики… Литераторов часто вижу. С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Пушкин?» — «Да
так, брат, — отвечает, бывало, —
так как-то всё…» Большой оригинал.
Был, после начала возмущения, день седьмый. Глуповцы торжествовали. Но несмотря на то что внутренние враги были побеждены и польская интрига посрамлена, атаманам-молодцам было
как-то не по себе,
так как о новом градоначальнике все еще не было ни слуху ни духу. Они слонялись по городу, словно отравленные мухи, и не смели ни за какое дело приняться, потому что не знали,
как-то понравятся ихние недавние затеи новому начальнику.
Но
так как Глупов всем изобилует и ничего, кроме розог и административных мероприятий, не потребляет, другие же страны,
как-то: село Недоедово, деревня Голодаевка и проч., суть совершенно голодные и притом до чрезмерности жадные, то естественно, что торговый баланс всегда склоняется в пользу Глупова.
Происходили беспрерывные совещания по ночам; там и сям прорывались одиночные случаи нарушения дисциплины; но все это было
как-то до
такой степени разрозненно, что в конце концов могло самою медленностью процесса возбудить подозрительность даже в
таком убежденном идиоте, как Угрюм-Бурчеев.