Неточные совпадения
— Когда был
я мальчишкой лет десяти, то захотелось
мне поймать солнце стаканом. Вот взял
я стакан, подкрался и — хлоп по стене! Руку разрезал себе, побили
меня за это. А как побили,
я вышел на двор, увидал солнце в луже и давай топтать его ногами. Обрызгался весь грязью —
меня еще побили…
Что мне делать? Так
я давай кричать солнцу: «А
мне не больно,
рыжий черт, не больно!» И все язык ему показывал. Это — утешало.
— Ты, Ниловна, не сердись, — давеча
я тебе бухнула,
что, мол, твой виноват. А пес их разберет, который виноват, если по правде говорить! Вон
что про нашего-то Григория жандармы со шпионами говорили. Тоже, постарался, —
рыжий бес!
Неточные совпадения
— Когда роешься в книгах — время течет незаметно, и вот
я опоздал домой к чаю, — говорил он, выйдя на улицу, морщась от солнца. В разбухшей, измятой шляпе, в пальто, слишком широком и длинном для него, он был похож на банкрота купца, который долго сидел в тюрьме и только
что вышел оттуда. Он шагал важно, как гусь, держа руки в карманах, длинные рукава пальто смялись глубокими складками.
Рыжие щеки Томилина сыто округлились, голос звучал уверенно, и в словах его Клим слышал строгость наставника.
— Это, очевидно, местный покровитель искусств и наук. Там какой-то
рыжий человек читал нечто вроде лекции «Об инстинктах познания», кажется? Нет, «О третьем инстинкте», но это именно инстинкт познания.
Я — невежда в философии, но —
мне понравилось: он доказывал,
что познание такая же сила, как любовь и голод.
Я никогда не слышала этого… в такой форме.
—
Рыжий напоминает
мне тарантула.
Я не видал этого насекомого, но в старинной «Естественной истории» Горизонтова сказано: «Тарантулы тем полезны,
что, будучи настояны в масле, служат лучшим лекарством от укусов, причиняемых ими же».
«Он мстит
мне? За
что? — подумал Самгин, вспомнил, как этот
рыжий сластоежка стоял на коленях пред его матерью, и решил: — Не может быть. Варавка любил издеваться над ним…»
— Да думает,
что ты пренебрегаешь ею.
Я говорю ей, вздор, он не горд совсем, — ведь ты не горд? да? Но он, говорю, поэт, у него свои идеалы — до тебя ли,
рыжей, ему? Ты бы ее побаловал, Борис Павлович, зашел бы к ней когда-нибудь без
меня, когда
я в гимназии.