Неточные совпадения
— Да я уже и жду! — спокойно сказал длинный человек. Его спокойствие, мягкий голос и простота лица ободряли
мать. Человек смотрел на нее открыто, доброжелательно, в глубине его прозрачных глаз играла веселая искра, а во всей фигуре, угловатой, сутулой, с длинными ногами, было что-то забавное и располагающее к нему. Одет он был в синюю рубашку и
черные шаровары, сунутые в сапоги. Ей захотелось спросить его — кто он, откуда, давно ли знает ее сына, но вдруг он весь покачнулся и сам спросил ее...
Наступило молчание, все остановились на секунду. Шрам на лице
матери побелел, и правая бровь всползла кверху. У Рыбина странно задрожала его
черная борода; опустив глаза, он стал медленно расчесывать ее пальцами.
— Боялся, что ударит офицер! Он — чернобородый, толстый, пальцы у него в шерсти, а на носу —
черные очки, точно — безглазый. Кричал, топал ногами! В тюрьме сгною, говорит! А меня никогда не били, ни отец, ни
мать, я — один сын, они меня любили.
Он говорил тихо, но каждое слово его речи падало на голову
матери тяжелым, оглушающим ударом. И его лицо, в
черной раме бороды, большое, траурное, пугало ее. Темный блеск глаз был невыносим, он будил ноющий страх в сердце.
По улице шли быстро и молча.
Мать задыхалась от волнения и чувствовала — надвигается что-то важное. В воротах фабрики стояла толпа женщин, крикливо ругаясь. Когда они трое проскользнули во двор, то сразу попали в густую,
черную, возбужденно гудевшую толпу.
Мать видела, что все головы были обращены в одну сторону, к стене кузнечного цеха, где на груде старого железа и фоне красного кирпича стояли, размахивая руками, Сизов, Махотин, Вялов и еще человек пять пожилых, влиятельных рабочих.
Когда его увели, она села на лавку и, закрыв глаза, тихо завыла. Опираясь спиной о стену, как, бывало, делал ее муж, туго связанная тоской и обидным сознанием своего бессилия, она, закинув голову, выла долго и однотонно, выливая в этих звуках боль раненого сердца. А перед нею неподвижным пятном стояло желтое лицо с редкими усами, и прищуренные глаза смотрели с удовольствием. В груди ее
черным клубком свивалось ожесточение и злоба на людей, которые отнимают у
матери сына за то, что сын ищет правду.
Рыбин согнулся и неохотно, неуклюже вылез в сени.
Мать с минуту стояла перед дверью, прислушиваясь к тяжелым шагам и сомнениям, разбуженным в ее груди. Потом тихо повернулась, прошла в комнату и, приподняв занавеску, посмотрела в окно. За стеклом неподвижно стояла
черная тьма.
Мать обрадовалась, подошла к нему, жала его большую,
черную руку и, вдыхая здоровый, крепкий запах дегтя, говорила...
Около полудня явилась дама в
черном платье, высокая и стройная. Когда
мать отперла ей дверь, она бросила на пол маленький желтый чемодан и, быстро схватив руку Власовой, спросила...
Беседа текла, росла, охватывая
черную жизнь со всех сторон,
мать углублялась в свои воспоминания и, извлекая из сумрака прошлого каждодневные обиды, создавала тяжелую картину немого ужаса, в котором утонула ее молодость. Наконец она сказала...
— Вот и пришли! — беспокойно оглядываясь, сказала
мать. У шалаша из жердей и ветвей, за столом из трех нестроганых досок, положенных на козлы, врытые в землю, сидели, обедая — Рыбин, весь
черный, в расстегнутой на груди рубахе, Ефим и еще двое молодых парней. Рыбин первый заметил их и, приложив ладонь к глазам, молча ждал.
Через несколько минут
мать сидела, греясь у печки, в маленькой комнатке Людмилы. Хозяйка в
черном платье, подпоясанном ремнем, медленно расхаживала по комнате, наполняя ее шелестом и звуками командующего голоса.
Ее толкнули в грудь, она покачнулась и села на лавку. Над головами людей мелькали руки жандармов, они хватали за воротники и плечи, отшвыривали в сторону тела, срывали шапки, далеко отбрасывая их. Все
почернело, закачалось в глазах
матери, но, превозмогая свою усталость, она еще кричала остатками голоса...
— Так ее, стерву старую! — раздался злорадный крик. Что-то
черное и красное на миг ослепило глаза
матери, соленый вкус крови наполнил рот.
Неточные совпадения
Только изредка, продолжая свое дело, ребенок, приподнимая свои длинные загнутые ресницы, взглядывал на
мать в полусвете казавшимися
черными, влажными глазами.
Кити ходила с
матерью и с московским полковником, весело щеголявшим в своём европейском, купленном готовым во Франкфурте сюртучке. Они ходили по одной стороне галлереи, стараясь избегать Левина, ходившего по другой стороне. Варенька в своем темном платье, в
черной, с отогнутыми вниз полями шляпе ходила со слепою Француженкой во всю длину галлереи, и каждый раз, как она встречалась с Кити, они перекидывались дружелюбным взглядом.
— Вот он! — проговорила княгиня, указывая на Вронского, в длинном пальто и в
черной с широкими полями шляпе шедшего под руку с
матерью. Облонский шел подле него, что-то оживленно говоря.
Девочка, сидя у стола, упорно и крепко хлопала по нем пробкой и бессмысленно глядела на
мать двумя смородинами —
черными глазами.
Вронский вошел в вагон.
Мать его, сухая старушка с
черными глазами и букольками, щурилась, вглядываясь в сына, и слегка улыбалась тонкими губами. Поднявшись с диванчика и передав горничной мешочек, она подала маленькую сухую руку сыну и, подняв его голову от руки, поцеловала его в лицо.