Неточные совпадения
Человек медленно снял меховую куртку, поднял одну ногу, смахнул шапкой снег с сапога, потом то же сделал с другой ногой, бросил шапку в угол и,
качаясь на длинных ногах, пошел в комнату. Подошел
к стулу, осмотрел его, как бы убеждаясь в прочности, наконец сел и, прикрыв рот рукой, зевнул. Голова у него была правильно круглая и гладко острижена, бритые щеки и длинные усы концами вниз. Внимательно осмотрев комнату большими выпуклыми глазами серого цвета, он положил ногу на ногу и,
качаясь на стуле, спросил...
Казалось, в воздухе поет огромная медная труба, поет и будит людей, вызывая в одной груди готовность
к бою, в другой — неясную радость, предчувствие чего-то нового, жгучее любопытство, там — возбуждая смутный трепет надежд, здесь — открывая выход едкому потоку годами накопленной злобы. Все заглядывали вперед, где
качалось и реяло в воздухе красное знамя.
Стало тихо, чутко. Знамя поднялось,
качнулось и, задумчиво рея над головами людей, плавно двинулось
к серой стене солдат. Мать вздрогнула, закрыла глаза и ахнула — Павел, Андрей, Самойлов и Мазин только четверо оторвались от толпы.
Судьи зашевелились тяжело и беспокойно. Предводитель дворянства что-то прошептал судье с ленивым лицом, тот кивнул головой и обратился
к старичку, а с другой стороны в то же время ему говорил в ухо больной судья.
Качаясь в кресле вправо и влево, старичок что-то сказал Павлу, но голос его утонул в ровном и широком потоке речи Власова.
Неточные совпадения
Не ветры веют буйные, // Не мать-земля колышется — // Шумит, поет, ругается, //
Качается, валяется, // Дерется и целуется // У праздника народ! // Крестьянам показалося, // Как вышли на пригорочек, // Что все село шатается, // Что даже церковь старую // С высокой колокольнею // Шатнуло раз-другой! — // Тут трезвому, что голому, // Неловко… Наши странники // Прошлись еще по площади // И
к вечеру покинули // Бурливое село…
Под утро поразъехалась, // Поразбрелась толпа. // Крестьяне спать надумали, // Вдруг тройка с колокольчиком // Откуда ни взялась, // Летит! а в ней
качается // Какой-то барин кругленький, // Усатенький, пузатенький, // С сигарочкой во рту. // Крестьяне разом бросились //
К дороге, сняли шапочки, // Низенько поклонилися, // Повыстроились в ряд // И тройке с колокольчиком // Загородили путь…
«Куда,
к черту, они засунули тушилку?» — негодовал Самгин и, боясь, что вся вода выкипит, самовар распаяется, хотел снять с него крышку, взглянуть — много ли воды? Но одна из шишек на крышке отсутствовала, другая
качалась, он ожег пальцы, пришлось подумать о том, как варварски небрежно относится прислуга
к вещам хозяев. Наконец он догадался налить в трубу воды, чтоб погасить угли. Эта возня мешала думать, вкусный запах горячего хлеба и липового меда возбуждал аппетит, и думалось только об одном:
Самгину очень понравилось, что этот человек помешал петь надоевшую, неумную песню. Клим,
качаясь на стуле, смеялся. Пьяный шагнул
к нему, остановился, присмотрелся и тоже начал смеяться, говоря:
Читал он все более раздражающе неприятно, все шаркал ногами, подпрыгивал на стуле,
качался, держа гранки в руке, неподвижно вытянутой вперед, приближая
к ним лицо и почему-то не желая, не догадываясь согнуть руку, приблизить ее
к лицу.