Неточные совпадения
— Выведите вон этого скота! —
сказал офицер. Двое
жандармов взяли Николая под руки, грубо повели его в кухню. Там он остановился, крепко упираясь ногами в пол, и крикнул...
— Такое дело! —
сказал Рыбин, усмехнувшись. — И меня — обыскали, ощупали, да-а. Изругали… Ну — не обидели однако. Увели, значит, Павла! Директор мигнул,
жандарм кивнул, и — нет человека? Они дружно живут. Одни народ доят, а другие — за рога держат…
— А очень просто! — мягко
сказал Егор Иванович. — Иногда и
жандармы рассуждают правильно. Вы подумайте: был Павел — были книжки и бумажки, нет Павла — нет ни книжек, ни бумажек! Значит, это он сеял книжечки, ага-а? Ну, и начнут они есть всех, —
жандармы любят так окорнать человека, чтобы от него остались одни пустяки!
И одни утешали, доказывая, что Павла скоро выпустят, другие тревожили ее печальное сердце словами соболезнования, третьи озлобленно ругали директора,
жандармов, находя в груди ее ответное эхо. Были люди, которые смотрели на нее злорадно, а табельщик Исай Горбов
сказал сквозь зубы...
— Вот и готово! —
сказал он, вставая. — Вы спрячьте эту бумажку где-нибудь на себе. Но — знайте, если придут
жандармы, вас тоже обыщут.
Дежурный офицер тоже колко улыбнулся, однако
жандарму сказали, чтоб он только смотрел; я вынул все, что было.
Неточные совпадения
— Я только хочу
сказать, что те права, которые меня… мой интерес затрагивают, я буду всегда защищать всеми силами; что когда у нас, у студентов, делали обыск и читали наши письма
жандармы, я готов всеми силами защищать эти права, защищать мои права образования, свободы. Я понимаю военную повинность, которая затрагивает судьбу моих детей, братьев и меня самого; я готов обсуждать то, что меня касается; но судить, куда распределить сорок тысяч земских денег, или Алешу-дурачка судить, — я не понимаю и не могу.
— В таком же тоне, но еще более резко писал мне Иноков о царе, —
сказала Спивак и усмехнулась: — Иноков пишет письма так, как будто в России только двое грамотных: он и я, а
жандармы — не умеют читать.
К удивлению Самгина все это кончилось для него не так, как он ожидал. Седой
жандарм и товарищ прокурора вышли в столовую с видом людей, которые поссорились; адъютант сел к столу и начал писать, судейский, остановясь у окна, повернулся спиною ко всему, что происходило в комнате. Но седой подошел к Любаше и негромко
сказал:
— Здесь — поляки и жиды, — сердито
сказал жандарм. — У жидов помер кто-то. Все — слышите — воют?
— Прошу не шутить, — посоветовал
жандарм, дергая ногою, — репеек его шпоры задел за ковер под креслом, Климу захотелось
сказать об этом офицеру, но он промолчал, опасаясь, что Иноков поймет вежливость как угодливость. Клим подумал, что, если б Инокова не было, он вел бы себя как-то иначе. Иноков вообще стеснял, даже возникало опасение, что грубоватые его шуточки могут как-то осложнить происходящее.