Неточные совпадения
Офицер быстро хватал книги тонкими пальцами белой
руки, перелистывал их, встряхивал и ловким движением кисти отбрасывал
в сторону. Порою книга мягко шлепалась на пол. Все молчали, было слышно тяжелое сопение вспотевших
жандармов, звякали шпоры, иногда раздавался негромкий вопрос...
— Выведите вон этого скота! — сказал офицер. Двое
жандармов взяли Николая под
руки, грубо повели его
в кухню. Там он остановился, крепко упираясь ногами
в пол, и крикнул...
В ее квартире была устроена тайная типография, и когда
жандармы, узнав об этом, явились с обыском, она, успев за минуту перед их приходом переодеться горничной, ушла, встретив у ворот дома своих гостей, и без верхнего платья,
в легком платке на голове и с жестянкой для керосина
в руках, зимою,
в крепкий мороз, прошла весь город из конца
в конец.
Сзади толпы мать заметила шпиона и двух
жандармов, и она торопилась отдать последние пачки, но когда
рука ее опустилась
в чемодан, там она встретила чью-то чужую
руку.
Ее толкнули
в грудь, она покачнулась и села на лавку. Над головами людей мелькали
руки жандармов, они хватали за воротники и плечи, отшвыривали
в сторону тела, срывали шапки, далеко отбрасывая их. Все почернело, закачалось
в глазах матери, но, превозмогая свою усталость, она еще кричала остатками голоса...
Ему привиделся нехороший сон: будто он выехал на охоту, только не на Малек-Аделе, а на каком-то странном животном вроде верблюда; навстречу ему бежит белая-белая, как снег, лиса… Он хочет взмахнуть арапником, хочет натравить на нее собак, а вместо арапника у него в руках мочалка, и лиса бегает перед ним и дразнит его языком. Он соскакивает с своего верблюда, спотыкается, падает… и падает прямо
в руки жандарму, который зовет его к генерал-губернатору и в котором он узнает Яффа…
И только дома он вспомнил о том, что обязан предать этих весёлых людей
в руки жандармов, вспомнил и, охваченный холодной тоской, бессмысленно остановился среди комнаты. Стало трудно дышать, он облизал губы сухим языком, торопливо сбросил с себя платье, остался в белье, подошёл к окну, сел. Прошло несколько минут оцепенения, он подумал:
Все до вагонов шли сами, и только Янсона пришлось вести под руки: сперва он упирался ногами и точно приклеивал подошвы к доскам платформы, потом подогнул колена и повис
в руках жандармов, ноги его волоклись, как у сильно пьяного, и носки скребли дерево. И в дверь его пропихивали долго, но молча.
Неточные совпадения
В самых дверях на лестницу навстречу — Муразов. Луч надежды вдруг скользнул.
В один миг с силой неестественной вырвался он из
рук обоих
жандармов и бросился
в ноги изумленному старику.
Два дюжих
жандарма в силах оттащили его и, взявши под
руки, повели через все комнаты.
Самгин, не желая, чтоб Судаков узнал его, вскочил на подножку вагона, искоса, через плечо взглянул на подходившего Судакова, а тот обеими
руками вдруг быстро коснулся плеча и бока
жандарма, толкнул его;
жандарм отскочил, громко охнул, но крик его был заглушен свистками и шипением паровоза, — он тяжело вкатился на соседние рельсы и двумя пучками красноватых лучей отрезал
жандарма от Судакова, который, вскочив на подножку, ткнул Самгина
в бок чем-то твердым.
Самгин назвал переулок,
в котором эта женщина встретила его, когда он шел под конвоем сыщика и
жандарма. Женщина выпустила из рукава кипарисовые четки и, быстро перебирая их тонкими пальцами красивой
руки, спросила, улыбаясь насильственной улыбкой:
Жандарм тяжело поднял
руку, отдавая честь, и пошел прочь, покачиваясь, обер тоже отправился за ним, а поручик, схватив Самгина за
руку, втащил его
в купе, толкнул на диван и, закрыв дверь, похохатывая, сел против Клима — колено
в колено.