Неточные совпадения
Его начало тошнить. После бурного припадка рвоты мать уложила его в
постель, накрыв бледный лоб мокрым полотенцем. Он немного отрезвел, но все под ним и вокруг него волнообразно качалось, у него отяжелели веки и, ощущая во рту скверный, горький вкус, он смотрел сквозь ресницы на
большое лицо матери и бессвязно думал...
Когда он лег и уснул, мать осторожно встала со своей
постели и тихо подошла к нему. Павел лежал кверху грудью, и на белой подушке четко рисовалось его смуглое, упрямое и строгое лицо. Прижав руки к груди, мать, босая и в одной рубашке, стояла у его
постели, губы ее беззвучно двигались, а из глаз медленно и ровно одна за другой текли
большие мутные слезы.
Усталость кружила ей голову, а на душе было странно спокойно и все в глазах освещалось мягким и ласковым светом, тихо и ровно наполнявшим грудь. Она уже знала это спокойствие, оно являлось к ней всегда после
больших волнений и — раньше — немного тревожило ее, но теперь только расширяло душу, укрепляя ее
большим и сильным чувством. Она погасила лампу, легла в холодную
постель, съежилась под одеялом и быстро уснула крепким сном…
Одна половина комнатки была занята
большою постелью, покрытой сальным стеганым одеялом, а другая комодом и горами всевозможного тряпья, начиная с жестко накрахмаленных юбок и кончая детскими штанишками и помочами.
Неточные совпадения
Мери сидела на своей
постели, скрестив на коленях руки; ее густые волосы были собраны под ночным чепчиком, обшитым кружевами;
большой пунцовый платок покрывал ее белые плечики, ее маленькие ножки прятались в пестрых персидских туфлях.
Мебель соответствовала помещению: было три старых стула, не совсем исправных, крашеный стол в углу, на котором лежало несколько тетрадей и книг; уже по тому одному, как они были запылены, видно было, что до них давно уже не касалась ничья рука; и, наконец, неуклюжая
большая софа, занимавшая чуть не всю стену и половину ширины всей комнаты, когда-то обитая ситцем, но теперь в лохмотьях, и служившая
постелью Раскольникову.
В комнате, ярко освещенной
большой висячей лампой, полулежала в широкой
постели, среди множества подушек, точно в сугробе снега, черноволосая женщина с
большим носом и огромными глазами на темном лице.
Клим сел против него на широкие нары, грубо сбитые из четырех досок; в углу нар лежала груда рухляди, чья-то
постель.
Большой стол пред нарами испускал одуряющий запах протухшего жира. За деревянной переборкой, некрашеной и щелявой, светился огонь, там кто-то покашливал, шуршал бумагой. Усатая женщина зажгла жестяную лампу, поставила ее на стол и, посмотрев на Клима, сказала дьякону:
В Гороховой улице, в одном из
больших домов, народонаселения которого стало бы на целый уездный город, лежал утром в
постели, на своей квартире, Илья Ильич Обломов.