Неточные совпадения
Ложась
спать, Василий уныло ругал свою службу, не позволяющую ему отлучиться на берег, а засыпая, он часто вскакивал, — сквозь дрему ему слышалось, что где-то далеко плещут весла. Тогда он прикладывал руку козырьком
к своим глазам и смотрел в темное, мутное
море. На берегу, на промысле, горели два костра, а в
море никого не было.
Яков встал рано утром, когда солнце еще не
палило так жарко и с
моря веяло бодрой свежестью. Он вышел из барака
к морю умываться и, подойдя
к берегу, увидал Мальву. Она сидела на корме баркаса, причаленного
к берегу, и, спустив за борт голые ноги, расчесывала мокрые волосы.
Но Яков прыгнул вбок и бросился бежать
к морю. Василий пустился за ним, наклонив голову и простирая руки вперед, но запнулся ногой за что-то и
упал грудью на песок. Он быстро поднялся на колени и сел, упершись в песок руками. Он был совершенно обессилен этой возней и тоскливо завыл от жгучего чувства неудовлетворенной обиды, от горького сознания своей слабости…
Неточные совпадения
Она села
к столу, на котором Лонгрен мастерил игрушки, и попыталась приклеить руль
к корме; смотря на эти предметы, невольно увидела она их большими, настоящими; все, что случилось утром, снова поднялось в ней дрожью волнения, и золотое кольцо, величиной с солнце,
упало через
море к ее ногам.
Я не пошел
к ним, а отправился по берегу
моря, по отмели, влез на холм, пробрался в грот, где расположились бивуаком матросы с наших судов, потом посетил в лесу нашу идиллию: матрос Кормчин
пас там овец.
А кто знает имена многих и многих титулярных и надворных советников, коллежских асессоров, поручиков и майоров, которые каждый год ездят в непроходимые пустыни,
к берегам Ледовитого
моря,
спят при 40˚ мороза на снегу — и все это по казенной надобности?
Часа в три мы снялись с якоря, пробыв ровно три месяца в Нагасаки: 10 августа пришли и 11 ноября ушли. Я лег было
спать, но топот людей, укладка якорной цепи разбудили меня. Я вышел в ту минуту, когда мы выходили на первый рейд,
к Ковальским, так называемым, воротам. Недавно я еще катался тут. Вон и бухта, которую мы осматривали, вон Паппенберг, все знакомые рытвины и ложбины на дальних высоких горах, вот Каменосима, Ивосима, вон, налево, синеет мыс Номо, а вот и простор, беспредельность,
море!
Хотя наш плавучий мир довольно велик, средств незаметно проводить время было у нас много, но все плавать да плавать! Сорок дней с лишком не видали мы берега. Самые бывалые и терпеливые из нас с гримасой смотрели на
море, думая про себя: скоро ли что-нибудь другое? Друг на друга почти не глядели, перестали заниматься, читать. Всякий знал, что подадут
к обеду, в котором часу тот или другой ляжет
спать, даже нехотя заметишь, у кого сапог разорвался или панталоны выпачкались в смоле.