Неточные совпадения
Мужики неподвижны, точно комья земли; головы подняты кверху, невесёлые глаза смотрят в лицо Егора, молча двигаются сухие губы, как бы творя неслышно молитву, иные сжались, обняв ноги руками и выгнув спины, человека два-три устало раскинулись на дне иссохшего ручья и смотрят в небо, слушая Егорову речь. Неподвижность и
молчание связывают человечьи тела в одну силу с
немою землею, в одну груду родящего жизнь вещества.
Марфа Андревна не ответила ему ни слова. Она была взволнована, потрясена и почти убита. Ей жаль было сына и стало еще жалче после его покорности, возбранявшей ему обмануть ее в определенном ею наказании. Она стыла, зябла, умирала от немощи и страданья, но хранила
немое молчание.
Неточные совпадения
Он никогда не прерывал музыканта, и только когда тот сам останавливался и проходило две-три минуты в
молчании,
немое очарование сменялось в мальчике какою-то странною жадностью.
Юрий замолчал; крупные слезы градом катились по лицу его. Пораженные неожиданною речью Милославского, все присутствующие
онемели от удивления. Несколько минут продолжалось общее
молчание; вдруг опрокинутый стол с громом полетел на пол, и князь Черкасский, перескочив через него, бросился на шею к Милославскому.
Гробовое
молчание. В том-то и дело, что гробовое
молчание, да еще на такой категорический вопрос. «Ну, что бы им, что бы им хоть в эту минуту прокричать!» — мелькнуло в голове его превосходительства. Но гости только переглядывались. Аким Петрович сидел ни жив ни мертв, а Пселдонимов,
немея от страха, повторял про себя ужасный вопрос, который давно уже ему представлялся:
Юродивые Бог знает отколь к ним приходили, нередко из самой Москвы какой-то чудной человек приезжал —
немой ли он был, наложил ли подвиг
молчания на себя, только от него никто слова не слыхивал — из чужих с кем ни встретится, только в землю кланяется да мычит себе, а в келейных рядах чтут его за великого человека…
Спуститься в темноту, откуда встают тени. Там что-то всех должно объединить. Там, где хаос — изменчивый, прихотливый, играющий темною радугою и неотразимый в постоянстве своего действия на нас. Туда спуститься к людям, там крикнуть свой вопрос о жизни. Если бы оттуда раздался ответ, — о, это была бы покоряющая, все разрешающая разгадка. Как молнией, широко и радостно осветилась бы жизнь. Но там
молчание. Ни звука, ни отклика. Только смутно копошатся вечно
немые, темные Хозяева.