Мне тогда лет шестнадцать было, и мог бы я ему рожу разбить за эти насмешки, но вместо этого стал избегать Мигуна, а он это заметил и пуще мне прохода не даёт. Песню сочинил; в праздники
ходит по улице и поёт, наигрывая на балалайке...
Ходя по улицам с опущенными глазами, благоговейно приближаясь к папертям, они как бы говорили смердам:"Смотрите! и мы не гнушаемся общения с вами!", но, в сущности, мысль их блуждала далече.
«Сообразно инструкции. После пяти часов
ходил по улице. Дом с серой крышей, по два окна сбоку; при нем огород. Означенная особа приходила два раза: за водой раз, за щепками для плиты два. По наступлении темноты проник взглядом в окно, но ничего не увидел по причине занавески».
И она, сама чуть не плача (что не мешало ее непрерывной и неумолчной скороговорке), показывала ему на хнычущих детей. Раскольников попробовал было убедить ее воротиться и даже сказал, думая подействовать на самолюбие, что ей неприлично
ходить по улицам, как шарманщики ходят, потому что она готовит себя в директрисы благородного пансиона девиц…
Клим чувствовал себя все более тревожно, неловко, он понимал, что было бы вообще приличнее и тактичнее по отношению к Лидии, если бы он
ходил по улицам, искал ее, вместо того чтоб сидеть здесь и пить чай. Но теперь и уйти неловко.
Так проходили дни. Илья Ильич скучал, читал,
ходил по улице, а дома заглядывал в дверь к хозяйке, чтоб от скуки перемолвить слова два. Он даже смолол ей однажды фунта три кофе с таким усердием, что у него лоб стал мокрый.
Неточные совпадения
И Дунька и Матренка бесчинствовали несказанно. Выходили на
улицу и кулаками сшибали проходящим головы,
ходили в одиночку на кабаки и разбивали их, ловили молодых парней и прятали их в подполья, ели младенцев, а у женщин вырезали груди и тоже ели. Распустивши волоса
по ветру, в одном утреннем неглиже, они бегали
по городским
улицам, словно исступленные, плевались, кусались и произносили неподобные слова.
Он
проходил остальное время
по улицам, беспрестанно посматривая на часы и оглядываясь
по сторонам.
Вулич шел один
по темной
улице; на него наскочил пьяный казак, изрубивший свинью, и, может быть,
прошел бы мимо, не заметив его, если б Вулич, вдруг остановясь, не сказал: «Кого ты, братец, ищешь?» — «Тебя!» — отвечал казак, ударив его шашкой, и разрубил его от плеча почти до сердца…
Не довольствуясь сим, он
ходил еще каждый день
по улицам своей деревни, заглядывал под мостики, под перекладины и все, что ни попадалось ему: старая подошва, бабья тряпка, железный гвоздь, глиняный черепок, — все тащил к себе и складывал в ту кучу, которую Чичиков заметил в углу комнаты.
Сам же он во всю жизнь свою не
ходил по другой
улице, кроме той, которая вела к месту его службы, где не было никаких публичных красивых зданий; не замечал никого из встречных, был ли он генерал или князь; в глаза не знал прихотей, какие дразнят в столицах людей, падких на невоздержанье, и даже отроду не был в театре.