У него и у Савёлки одна вера была. Помню, икона чудесно явилась у нас на селе. Однажды рано утром
по осени пришла баба до колодца за водой и — вдруг видит: но тьме на дне колодца — сияние. Собрала она народ, земский явился, поп пришёл, Ларион прибежал, спустили в колодезь человека, и поднял он оттуда образ «Неопалимой купины». Тут же начали молебен служить, и решено было часовню над колодцем поставить. Поп кричит...
Неточные совпадения
Не могу сидеть, встал и пошёл, сквозь ночь, вспоминая Костины слова, видя пред собою детскую строгость его глаз, — пошёл и, опьянённый радостью, до поздней
осени ходил
по миру, собирая душой щедрые и новые даяния его.
По осени у старого // Какая-то глубокая // На шее рана сделалась, // Он трудно умирал: // Сто дней не ел; хирел да сох, // Сам над собой подтрунивал: // — Не правда ли, Матренушка, // На комара корёжского // Костлявый я похож?
— Что ж, опять за границу, что ли? — спросил он и вдруг прибавил: — А помнишь, как мы в вагоне,
по осени, из Пскова ехали, я сюда, а ты… в плаще-то, помнишь, штиблетишки-то?
Неточные совпадения
Но на седьмом году правления Фердыщенку смутил бес. Этот добродушный и несколько ленивый правитель вдруг сделался деятелен и настойчив до крайности: скинул замасленный халат и стал ходить
по городу в вицмундире. Начал требовать, чтоб обыватели
по сторонам не зевали, а смотрели в оба, и к довершению всего устроил такую кутерьму, которая могла бы очень дурно для него кончиться, если б, в минуту крайнего раздражения глуповцев, их не
осенила мысль: «А ну как, братцы, нас за это не похвалят!»
Но, несмотря на все эти трудности, он добился своего, и к
осени дело пошло или,
по крайней мере, ему так казалось.
Уже раз взявшись за это дело, он добросовестно перечитывал всё, что относилось к его предмету, и намеревался
осенью ехать зa границу, чтоб изучить еще это дело на месте, с тем чтобы с ним уже не случалось более
по этому вопросу того, что так часто случалось с ним
по различным вопросам. Только начнет он, бывало, понимать мысль собеседника и излагать свою, как вдруг ему говорят: «А Кауфман, а Джонс, а Дюбуа, а Мичели? Вы не читали их. Прочтите; они разработали этот вопрос».
Толковал и говорил и с приказчиком, и с мужиком, и мельником — и что, и как, и каковых урожаев можно ожидать, и на какой лад идет у них запашка, и
по сколько хлеба продается, и что выбирают весной и
осенью за умол муки, и как зовут каждого мужика, и кто с кем в родстве, и где купил корову, и чем кормит свинью — словом, все.
Петербург встретил его не очень ласково, в мутноватом небе нерешительно сияло белесое солнце, капризно и сердито порывами дул свежий ветер с моря, накануне или ночью выпал обильный дождь,
по сырым улицам спешно шагали жители, одетые тепло, как
осенью, от мостовой исходил запах гниющего дерева, дома были величественно скучны.