Ну, сели, поехали. До свету еще часа два оставалось. Выехали на дорогу, с версту этак проехали; гляжу, пристяжка у меня шарахнулась. Что, думаю, такое тут? Остановил коней, оглядываюсь: Кузьма из кустов ползет на дорогу. Встал обок дороги, смотрит на меня, сам лохмами своими трясет, смеется про себя… Фу ты,
окаянная сила! У меня и то кошки по сердцу скребнули, а барыня моя, гляжу, ни жива ни мертва… Ребята спят, сама не спит, мается. На глазах слезы. Плачет… «Боюсь я, говорит, всех вас боюсь…»
На покой христианским душам спит
окаянная сила до самого вешнего Никиты [Осенний Никита — 5 сентября, весенний — 3 апреля.], а с ней заодно засыпают и гады земные: змеи, жабы и слепая медяница [Слепая медяница — из породы ящериц (anguis fragilis) медянистого цвета, почти без ног и совершенно безвредна.
Неточные совпадения
— Пусть попробует он,
окаянный антихрист, прийти сюда; отведает, бывает ли
сила в руках старого козака. Бог видит, — говорил он, подымая кверху прозорливые очи, — не летел ли я подать руку брату Данилу? Его святая воля! застал уже на холодной постеле, на которой много, много улеглось козацкого народа. Зато разве не пышна была тризна по нем? выпустили ли хоть одного ляха живого? Успокойся же, мое дитя! никто не посмеет тебя обидеть, разве ни меня не будет, ни моего сына.
— Замаялись мы с тобой, воронье пугало!.. Из
сил выбились… Замолчи,
окаянный!
— Уйду я в город! Измучил он меня, не могу больше терпеть и молчать! Не хотелось мне говорить обо всём этом — зачем, думаю, буду я беспокоить людей бабьими делами… А сегодня так он меня истерзал, что я уж едва стою,
силы нисколько нет, и думаю — матерь божия, помоги! Вот сейчас схватит, вот опоганит,
окаянный!
Кабы
силы мне, топором бы изрубил я вас,
окаянных, пагуба вы моя, съели вы меня!
Окаянный ты такой! — закричала она на всю келарню, изо всей
силы стуча по столу скалкой…