Неточные совпадения
Погасла милая
душа его, и сразу стало для меня темно и холодно. Когда его хоронили, хворый я лежал и не мог проводить на погост дорогого человека, а встал на ноги — первым делом пошёл на могилу к нему, сел там — и даже плакать не мог в тоске. Звенит в памяти голос его,
оживают речи, а человека, который бы ласковую руку на голову мне положил, больше нет на земле. Всё стало чужое, далёкое… Закрыл глаза, сижу. Вдруг — поднимает меня кто-то: взял за руку и поднимает. Гляжу — Титов.
Слушаю и удивляюсь: всё это понятно мне и не только понятно, но кажется близким, верным. Как будто я и сам давно уже думал так, но — без слов, а теперь нашлись слова и стройно ложатся предо мною, как ступени лестницы вдаль и вверх. Вспоминаю Ионины речи,
оживают они для меня ярко и красочно. Но в то же время беспокойно и неловко мне, как будто стою на рыхлой льдине реки весной. Дядя незаметно ушёл, мы вдвоём сидим, огня в комнате нет, ночь лунная, в
душе у меня тоже лунная мгла.
И как вот сейчас я Алексею Николаичу докладывал: в самую нынешнюю страстную неделю, когда все истинно русские желают и ждут с семейством разговеться, я, один-одинехонек, живу в идолопоклоннической, мордовской деревнюшке; только один раз в неделю и
оживаешь душой, когда услышишь благовест из соседнего русского села или съездишь туда к обедне; вдруг я читаю в газетах, что наш Алексей Николаич назначен товарищем; я всплакал даже от радости, потому что этот выбор прямо показывает, что в настоящее время в России можно служить и что достоинства и заслуги не пропадают даром!
Она
оживала душою, когда была на заводе. Если выпадало два праздника подряд, начинала скучать по заводу. Иногда в свободную смену добывала себе пропуск, бродила по цехам, наблюдая производство во всех подробностях, и — наслаждалась.
— Да, — говорит, — но главное дело, что мне утром всегда пить очень хочется, а тут нигде лавчонки нет. В других больницах, которые строены в порядке домов, это хорошо: там сейчас как дождешь утра, так и выбежишь: квасу или огуречного рассолу выпьешь, и
оживет душа; а тут эта больница на площади… ни одной лавки вблизи нет… Просто, ей-богу, даже рот трубкой стал.
Неточные совпадения
Но она была всё та же, и вид ея всё так же, физически
оживляя, возбуждая и наполняя счастием его
душу, подействовал на него.
Дай оглянусь. Простите ж, сени, // Где дни мои текли в глуши, // Исполнены страстей и лени // И снов задумчивой
души. // А ты, младое вдохновенье, // Волнуй мое воображенье, // Дремоту сердца
оживляй, // В мой угол чаще прилетай, // Не дай остыть
душе поэта, // Ожесточиться, очерстветь // И наконец окаменеть // В мертвящем упоенье света, // В сем омуте, где с вами я // Купаюсь, милые друзья!
Замечу кстати: все поэты — // Любви мечтательной друзья. // Бывало, милые предметы // Мне снились, и
душа моя // Их образ тайный сохранила; // Их после муза
оживила: // Так я, беспечен, воспевал // И деву гор, мой идеал, // И пленниц берегов Салгира. // Теперь от вас, мои друзья, // Вопрос нередко слышу я: // «О ком твоя вздыхает лира? // Кому, в толпе ревнивых дев, // Ты посвятил ее напев?
Пошли приветы, поздравленья: // Татьяна всех благодарит. // Когда же дело до Евгенья // Дошло, то девы томный вид, // Ее смущение, усталость // В его
душе родили жалость: // Он молча поклонился ей; // Но как-то взор его очей // Был чудно нежен. Оттого ли, // Что он и вправду тронут был, // Иль он, кокетствуя, шалил, // Невольно ль, иль из доброй воли, // Но взор сей нежность изъявил: // Он сердце Тани
оживил.
К вам в комнату на несколько минут; // Там стены, воздух — всё приятно! // Согреют,
оживят, мне отдохнуть дадут // Воспоминания об том, что невозвратно! // Не засижусь, войду, всего минуты две, // Потом, подумайте, член А́нглийского клуба, // Я там дни целые пожертвую молве // Про ум Молчалина, про
душу Скалозуба.