Неточные совпадения
А другой вины
не видел за собой — люди в жизни смешанно стоят, каждый к делу своему привык, привычку возвёл в
закон, — где же сразу
понять, против кого чужая сила направляет тебя?
Понимаю, что бог для неё барином стоит — добренький да миленький, а
закона у старушки нет для него. И всё она сбивается на притчи, а я
не понимаю их, досадно мне это.
— Я, — мол, — хоть
не вижу, но чувствую, и
не о бытии его спрашиваю, а — как
понять законы, по коим строится им жизнь?
Говорю ему: так, мол, и так,
не могу
понять законов, по которым строится жизнь людей.
Понял народ, что
закон жизни
не в том, чтобы возвысить одного из семьи и, питая его волею своей, — его разумом жить, но в том истинный
закон, чтобы всем подняться к высоте, каждому своими глазами осмотреть пути жизни, — день сознания народом необходимости равенства людей и был днём рождества Христова!
Верно он говорит: чужда мне была книга в то время. Привыкший к церковному писанию, светскую мысль
понимал я с великим трудом, — живое слово давало мне больше, чем печатное. Те же мысли, которые я
понимал из книг, — ложились поверх души и быстро исчезали, таяли в огне её.
Не отвечали они на главный мой вопрос: каким
законам подчиняется бог, чего ради, создав по образу и подобию своему, унижает меня вопреки воле моей, коя есть его же воля?
Неточные совпадения
Наконец он
не выдержал. В одну темную ночь, когда
не только будочники, но и собаки спали, он вышел, крадучись, на улицу и во множестве разбросал листочки, на которых был написан первый, сочиненный им для Глупова,
закон. И хотя он
понимал, что этот путь распубликования
законов весьма предосудителен, но долго сдерживаемая страсть к законодательству так громко вопияла об удовлетворении, что перед голосом ее умолкли даже доводы благоразумия.
— Она так жалка, бедняжка, так жалка, а ты
не чувствуешь, что ей больно от всякого намека на то, что причиной. Ах! так ошибаться в людях! — сказала княгиня, и по перемене ее тона Долли и князь
поняли, что она говорила о Вронском. — Я
не понимаю, как нет
законов против таких гадких, неблагородных людей.
Раскольников, говоря это, хоть и смотрел на Соню, но уж
не заботился более:
поймет она или нет. Лихорадка вполне охватила его. Он был в каком-то мрачном восторге. (Действительно, он слишком долго ни с кем
не говорил!) Соня
поняла, что этот мрачный катехизис [Катехизис — краткое изложение христианского вероучения в виде вопросов и ответов.] стал его верой и
законом.
— Тоже
не будет толку. Мужики
закона не понимают, привыкли беззаконно жить. И напрасно Ногайцев беспокоил вас, ей-богу, напрасно! Сами судите, что значит — мириться? Это значит — продажа интереса. Вы, Клим Иванович, препоручите это дело мне да куму, мы найдем средство мира.
— А меня, батенька, привезли на грузовике, да-да! Арестовали, черт возьми! Я говорю: «Послушайте, это… это нарушение
закона, я, депутат, неприкосновенен». Какой-то студентик, мозгляк, засмеялся: «А вот мы, говорит, прикасаемся!»
Не без юмора сказал, а? С ним — матрос, эдакая, знаете, морда: «Неприкосновенный? — кричит. — А наши депутаты, которых в каторгу закатали, — прикосновенны?» Ну, что ему ответишь? Он же — мужик, он ничего
не понимает…