Неточные совпадения
Цена его слов известна мне была, а обидели они меня в тот час. Власий —
человек древний, уже едва ноги передвигал, в коленях они у него изогнуты, ходит всегда как по жёрдочке, качаясь весь, зубов во рту — ни одного, лицо тёмное и словно тряпка старая, смотрят из неё безумные глаза. Ангел смерти Власия тоже древен был — не мог поднять руку на старца, а уже разума лишался
человек: за
некоторое время до смерти Ларионовой овладел им бред.
— Вот, вывел бог Лота из Содома и Ноя спас, а тысячи погибли от огня и воды. Однако сказано — не убий? Иногда мне мерещится — оттого и погибли тысячи
людей, что были между ними праведники. Видел бог, что и при столь строгих законах его удаётся
некоторым праведная жизнь. А если бы ни одного праведника не было в Содоме — видел бы господь, что, значит, никому невозможно соблюдать законы его, и, может, смягчил бы законы, не губя множество
людей. Говорится про него: многомилостив, — а где же это видно?
— Как искренний
человек, вы, — говорит, — должны сознаться, что эта боль вашей души необходима вам — она вас ставит выше
людей; вы и бережёте её как
некоторое отличие ваше от других; не так ли?
— Смерть уязвляет, дабы исцелить, а
некоторый человек был бы доволен бессмертием и на земле. Тут, Клим Иванович, выходит, что жизнь как будто чья-то ошибка и несовершенна поэтому, а создал ее совершенный дух, как же тогда от совершенного-то несовершенное?
Главное же преимущество этого перевода состояло в том, что она узнала
некоторых людей, имевших на нее решительное и самое благотворное влияние.
В Вологде я близко общался лишь с небольшой группой ссыльных, которая составляла «аристократию», в нее входили и
некоторые люди, с которыми я был связан еще по Киеву, особенно с В.Г.Т. Кроме того, я бывал в доме председателя губернской Земской управы, где иногда встречал и чиновников, скорее либерального направления.
Неточные совпадения
Науки бывают разные; одни трактуют об удобрении полей, о построении жилищ человеческих и скотских, о воинской доблести и непреоборимой твердости — сии суть полезные; другие, напротив, трактуют о вредном франмасонском и якобинском вольномыслии, о
некоторых якобы природных
человеку понятиях и правах, причем касаются даже строения мира — сии суть вредные.
Но если и затем толпа будет продолжать упорствовать, то надлежит: набежав с размаху, вырвать из оной одного или двух
человек, под наименованием зачинщиков, и, отступя от бунтовщиков на
некоторое расстояние, немедля распорядиться.
— Ежели есть на свете клеветники, тати, [Тать — вор.] злодеи и душегубцы (о чем и в указах неотступно публикуется), — продолжал градоначальник, — то с чего же тебе, Ионке, на ум взбрело, чтоб им не быть? и кто тебе такую власть дал, чтобы всех сих
людей от природных их званий отставить и зауряд с добродетельными
людьми в
некоторое смеха достойное место, тобою «раем» продерзостно именуемое, включить?
Он был верующий
человек, интересовавшийся религией преимущественно в политическом смысле, а новое учение, позволявшее себе
некоторые новые толкования, потому именно, что оно открывало двери спору и анализу, по принципу было неприятно ему.
Некоторые отделы этой книги и введение были печатаемы в повременных изданиях, и другие части были читаны Сергеем Ивановичем
людям своего круга, так что мысли этого сочинения не могли быть уже совершенной новостью для публики; но всё-таки Сергей Иванович ожидал, что книга его появлением своим должна будет произвести серьезное впечатление на общество и если не переворот в науке, то во всяком случае сильное волнение в ученом мире.