Неточные совпадения
— Ну, теперь вы знаете, в чём дело и как надо
говорить с болванами! — сердито сказал Саша. — А если какой-нибудь осёл начнёт болтать — за шиворот его, свисти городового и — в участок! Туда
даны указания, что надо делать
с этим народом. Эй, Веков или кто-нибудь, позвоните, пусть мне принесут сельтерской!
Теперь они выпустили манифест, в котором будто бы по воле царя и
с его согласия извещали народ о том, что ему скоро будет
дана свобода собираться в толпы, где он хочет,
говорить о том, что его интересует, писать и печатать в газетах всё, что ему нужно, и даже будет
дана свобода не верить в бога.
— Революционеров… А — какие же теперь революционеры, если по указу государя императора революция кончилась? Они
говорят, чтобы собирать на улицах народ, ходить
с флагами и «Боже царя храни» петь. Почему же не петь, если
дана свобода? Но они
говорят, чтобы при этом кричать — долой конституцию! Позвольте… я не понимаю… ведь так мы, значит, против манифеста и воли государя?
Неточные совпадения
—
Говорят, что это очень трудно, что только злое смешно, — начал он
с улыбкою. — Но я попробую. Дайте тему. Всё дело в теме. Если тема
дана, то вышивать по ней уже легко. Я часто думаю, что знаменитые говоруны прошлого века были бы теперь в затруднении
говорить умно. Всё умное так надоело…
— Пусть драпировка, — продолжала Вера, — но ведь и она, по вашему же учению,
дана природой, а вы хотите ее снять. Если так, зачем вы упорно привязались ко мне,
говорите, что любите, — вон изменились, похудели!.. Не все ли вам равно,
с вашими понятиями о любви, найти себе подругу там в слободе или за Волгой в деревне? Что заставляет вас ходить целый год сюда, под гору?
Ты
говоришь: верую, что будет мир, а я сейчас слышал, что проскакал курьер
с этим известием в Иркутск. Должно быть, верно, потому что это сказал почтмейстер Николаю Яковлевичу. Будет ли мир прочен — это другой вопрос, но все-таки хорошо, что будет отдых. Нельзя же нести на плечах народа, который ни в чем не имеет голоса, всю Европу. Толчок
дан поделом — я совершенно
с тобой согласен. Пора понять, что есть дело дома и что не нужно быть полицией в Европе.
Мы уже сказали, что конец этот кажется нам отрадным; легко понять, почему: в нем
дан страшный вызов самодурной силе, он
говорит ей, что уже нельзя идти дальше, нельзя долее жить
с ее насильственными, мертвящими началами.
— Чем более вы от природы имеете способностей и дарований, — сказал он Алеше, — тем скромнее и послушнее вы должны быть. Не для того
дан вам ум, чтоб вы во зло его употребляли. Вы заслуживаете наказания за вчерашнее упрямство, а сегодня вы еще увеличили вину вашу тем, что солгали. Господа! — продолжал учитель, обратясь к пансионерам. — Запрещаю вам
говорить с Алешею до тех пор, пока он совершенно исправится. А так как, вероятно, для него это небольшое наказание, то велите подать розги.