Неточные совпадения
Эпоха не только самая аскетическая, но и самая чувственная, отрицавшая сладострастье земное и утверждавшая сладострастье небесное, одинаково породившая идеал монаха и идеал рыцаря, феодальную анархию и Священную Римскую империю, мироотрицание церкви и миродержавство той же церкви, аскетический подвиг монашества и рыцарский культ прекрасной дамы, — эпоха эта обострила дуализм во всех сферах бытия и
поставила перед грядущим человечеством неразрешенные проблемы: прежде всего проблему введения всей действительности в
ограду церкви, превращения человеческой жизни в теократию.
Он побежден, какая польза в том? // Мы тщетною победой увенчались. // Он вновь собрал рассеянное войско // И нам со стен Путивля угрожает. // Что делают меж тем герои наши? // Стоят у Кром, где кучка казаков // Смеются им из-под гнилой
ограды. // Вот слава! нет, я ими недоволен, // Пошлю тебя начальствовать над ними; // Не род, а ум
поставлю в воеводы; // Пускай их спесь о местничестве тужит; // Пора презреть мне ропот знатной черни // И гибельный обычай уничтожить.
Чтоб впредь вы не дерзали // Следить моих куниц, //
Ограду я из стали //
Поставлю круг границ;
Догмат, отклоняя лжемудрование,
ставит на место его правую формулу, и эта формула есть логическая грань,
ограда догмата.
Припадем коленами на мать сыру землю, // Пролием мы слезы, как быстрые реки, // Воздохнем в печали к создателю света: // «Боже ты наш, Боже, Боже отец наших, // Услыши ты, Боже, сию ти молитву, // Сию ти молитву, как блудного сына, // Приклони ты ухо к сердечному стону, // Прими ты к престолу текущие слезы, // Пожалей, создатель, бедное созданье, // Предели нас, Боже, к избранному стаду, // Запиши, родитель, в животную книгу, // Огради нас, бедных, своею
оградой, // Приди в наши души с небесной отрадой, // Всех
поставь нас, Боже, // Здесь на крепком камне, // Чтоб мы были крепки во время печали;