Неточные совпадения
Один из них был важный: седовласый, вихрастый,
с отвисшими щеками и все презирающим взглядом строго выпученных мутноватых глаз
человека, утомленного славой. Он великолепно носил бархатную визитку, мягкие замшевые ботинки; под его подбородком бульдога завязан пышным бантом голубой галстух; страдая подагрой, он ходил так осторожно, как будто и землю презирал. Пил и ел он много, говорил мало, и, чье бы
имя ни называли при нем, он, отмахиваясь тяжелой, синеватой кистью руки, возглашал барским, рокочущим басом...
Выпив водки, старый писатель любил рассказывать о прошлом, о
людях,
с которыми он начал работать. Молодежь слышала
имена литераторов, незнакомых ей, и недоумевала, переглядывалась...
Там есть социалисты-фабианцы, но о них можно и не упоминать, они взяли
имя себе от римского полководца Фабия Кунктатора, то есть медлителя, о нем известно, что он был
человеком тупым, вялым, консервативным и, предоставляя драться
с врагами Рима другим полководцам, бил врага после того, как он истощит свои силы.
Мне уже под пятьдесят лет, и я много знавала достойных людей, но никогда не слыхивала, чтоб молодой
человек с именем и способностями, под предлогом делать добро, зарылся в деревне.
Неточные совпадения
Эх! эх! придет ли времечко, // Когда (приди, желанное!..) // Дадут понять крестьянину, // Что розь портрет портретику, // Что книга книге розь? // Когда мужик не Блюхера // И не милорда глупого — // Белинского и Гоголя //
С базара понесет? // Ой
люди,
люди русские! // Крестьяне православные! // Слыхали ли когда-нибудь // Вы эти
имена? // То
имена великие, // Носили их, прославили // Заступники народные! // Вот вам бы их портретики // Повесить в ваших горенках, // Их книги прочитать…
Итак, одно желание пользы заставило меня напечатать отрывки из журнала, доставшегося мне случайно. Хотя я переменил все собственные
имена, но те, о которых в нем говорится, вероятно себя узнают, и, может быть, они найдут оправдания поступкам, в которых до сей поры обвиняли
человека, уже не имеющего отныне ничего общего
с здешним миром: мы почти всегда извиняем то, что понимаем.
Ему казалось, что и важничал Федор Федорович уже чересчур, что имел он все замашки мелких начальников, как-то: брать на замечанье тех, которые не являлись к нему
с поздравленьем в праздники, даже мстить всем тем, которых
имена не находились у швейцара на листе, и множество разных тех грешных принадлежностей, без которых не обходится ни добрый, ни злой
человек.
Все было у них придумано и предусмотрено
с необыкновенною осмотрительностию; шея, плечи были открыты именно настолько, насколько нужно, и никак не дальше; каждая обнажила свои владения до тех пор, пока чувствовала по собственному убеждению, что они способны погубить
человека; остальное все было припрятано
с необыкновенным вкусом: или какой-нибудь легонький галстучек из ленты, или шарф легче пирожного, известного под
именем «поцелуя», эфирно обнимал шею, или выпущены были из-за плеч, из-под платья, маленькие зубчатые стенки из тонкого батиста, известные под
именем «скромностей».
Пока ее не было, ее
имя перелетало среди
людей с нервной и угрюмой тревогой,
с злобным испугом. Больше говорили мужчины; сдавленно, змеиным шипением всхлипывали остолбеневшие женщины, но если уж которая начинала трещать — яд забирался в голову. Как только появилась Ассоль, все смолкли, все со страхом отошли от нее, и она осталась одна средь пустоты знойного песка, растерянная, пристыженная, счастливая,
с лицом не менее алым, чем ее чудо, беспомощно протянув руки к высокому кораблю.