Прошли снега и реки, — работы так вдруг и закипят: там погрузки на
суда, здесь расчистка дерев
по лесам, пересадка дерев
по садам, и пошли взрывать повсюду землю.
То направлял он прогулку свою
по плоской вершине возвышений, в виду расстилавшихся внизу долин,
по которым повсюду оставались еще большие озера от разлития воды; или же вступал в овраги, где едва начинавшие убираться листьями дерева отягчены птичьими гнездами, — оглушенный карканьем ворон, разговорами галок и граньями грачей, перекрестными летаньями, помрачавшими небо; или же спускался вниз к поемным местам и разорванным плотинам — глядеть, как с оглушительным шумом неслась повергаться вода на мельничные колеса; или же пробирался дале к пристани, откуда неслись, вместе с течью воды, первые
суда, нагруженные горохом, овсом, ячменем и пшеницей; или отправлялся в поля на первые весенние работы глядеть, как свежая орань черной полосою
проходила по зелени, или же как ловкий сеятель бросал из горсти семена ровно, метко, ни зернышка не передавши на ту или другую сторону.
Но денька два-три
прошли, перемены не было: тот же ветер нес
судно, надувая паруса и навевая на нас прохладу. По-русски приличнее было бы назвать пассат вечным ветром. Он от века дует одинаково, поднимая умеренную зыбь, которая не мешает ни читать, ни писать, ни думать, ни мечтать.
Шкипер шкуны, английский матрос, служивший прежде на купеческих
судах, нанят хозяином шкуны, за 25 долларов в месяц,
ходить по окрестным местам для разных надобностей.