И, стремясь возвыситься над испытанным за этот день, — возвыситься посредством самонасыщения словесной мудростью, — Самгин повторил про себя фразы недавно прочитанного в либеральной газете фельетона о текущей литературе;
фразы звучали по-новому задорно, в них говорилось «о духовной нищете людей, которым жизнь кажется простой, понятной», о «величии мучеников независимой мысли, которые свою духовную свободу ценят выше всех соблазнов мира».
Неточные совпадения
Но его ноздри приятно защекотал запах знакомых духов, и в памяти
прозвучала красивая
фраза...
Раздражали опечатки; было обидно убедиться, что некоторые
фразы многословны и
звучат тяжело, иные слишком высокопарны, и хотя в общем тон очерка солиден, но есть в нем что-то чужое, от ворчливых суждений Инокова.
Говорил он гибким, внушительным баском, и было ясно, что он в совершенстве постиг секрет: сколько слов требует та или иная
фраза для того, чтоб
прозвучать уничтожающе в сторону обвинителя, человека с лицом блудного сына, только что прощенного отцом своим.
И стала рассказывать о Спиваке; голос ее
звучал брезгливо, после каждой
фразы она поджимала увядшие губы; в ней чувствовалась неизлечимая усталость и злая досада на всех за эту усталость. Но говорила она тоном, требующим внимания, и Варвара слушала ее, как гимназистка, которой не любимый ею учитель читает нотацию.
Эта
фраза показалась Климу деланной и пустой, гораздо естественней
прозвучал другой, озабоченный вопрос Редозубова...
— Минуту внимания, господа! — внушительно крикнул благообразный старик с длинными волосами, седобородый и носатый. Стало тише, и отчетливо
прозвучали две
фразы...
Их
фразы в его ушах
звучали все более раздражающе громко и уже мешали ему, так же, как мешает иногда жить неясный мотив какой-то старинной песни, притязательно требуя, чтоб его вспомнили точно.
Эти слова
прозвучали очень тепло, дружески. Самгин поднял голову и недоверчиво посмотрел на высоколобое лицо, обрамленное двуцветными вихрами и темной, но уже очень заметно поседевшей, клинообразной бородой. Было неприятно признать, что красота Макарова становится все внушительней. Хороши были глаза, прикрытые густыми ресницами, но неприятен их прямой, строгий взгляд. Вспомнилась странная и, пожалуй, двусмысленная
фраза Алины: «Костя честно красив, — для себя, а не для баб».
Клим остался с таким ощущением, точно он не мог понять, кипятком или холодной водой облили его? Шагая по комнате, он пытался свести все слова, все крики Лютова к одной
фразе. Это — не удавалось, хотя слова «удирай», «уезжай»
звучали убедительнее всех других. Он встал у окна, прислонясь лбом к холодному стеклу. На улице было пустынно, только какая-то женщина, согнувшись, ходила по черному кругу на месте костра, собирая угли в корзинку.
«Мирок-то какой картинный», —
прозвучала в памяти
фраза Бердникова.
«Издевается?» — спросил Клим Иванович сам себя и впервые отметил, что нижняя губа Харламова толще верхней, а это придает его лицу выражение брезгливое, а глаза у него мало подвижны и смотрят бесцеремонно прямо. Тотчас же вспомнилось, что
фразы Харламова часто
звучат двусмысленно.
Диомидов выпрямился и, потрясая руками, начал говорить о «жалких соблазнах мира сего», о «высокомерии разума», о «суемудрии науки», о позорном и смертельном торжестве плоти над духом. Речь его обильно украшалась словами молитв, стихами псалмов, цитатами из церковной литературы, но нередко и чуждо в ней
звучали фразы светских проповедников церковной философии...
Говоря в таком глумливом и пошловатом тоне, он все время щурился, покусывал губы. Но иногда между плоских
фраз его фельетонной речи неуместно, не в лад с ними,
звучали фразы иного тона.
Неточные совпадения
Глухой шум вечернего города достигал слуха из глубины залива; иногда с ветром по чуткой воде влетала береговая
фраза, сказанная как бы на палубе; ясно
прозвучав, она гасла в скрипе снастей; на баке вспыхнула спичка, осветив пальцы, круглые глаза и усы.
Среди глубочайшей тишины Авдиев дочитал последнюю
фразу: «Вот она — старая-то Русь!..» Затем он сказал несколько опять очень простых слов о крепостном праве и об ужасе «порядка», при котором возможно это двустороннее равнодушие. Звонок Савелия в первый раз
прозвучал для нас неожиданно и неприятно.
Прелесть поэмы, конечно, заключалась для него в том, как она
звучала на родном языке, но едва только он начинал нараспев читать свои гортанные, цокающие, харкающие
фразы, — Любка сначала долго тряслась от непреодолимого смеха, пока, наконец, не прыскала на всю комнату и разражалась длинным хохотом.
Они еще обменялись несколькими
фразами. Голоса обоих
звучали сердито и враждебно…
Иногда
прозвучит и разборчивое слово, малоговорящая
фраза, озабоченный вздох: