Неточные совпадения
Клим очень хорошо чувствовал, что дед всячески старается унизить его, тогда как все другие взрослые заботливо возвышают. Настоящий Старик утверждал, что Клим просто слабенький, вялый мальчик и что ничего необыкновенного в нем нет. Он играл плохими игрушками только потому, что хорошие
у него отнимали бойкие
дети, он дружился
с внуком няньки, потому что Иван Дронов глупее
детей Варавки, а Клим, избалованный всеми, самолюбив, требует особого внимания к себе и находит его только
у Ивана.
Заметив, что взрослые всегда ждут от него чего-то, чего нет
у других
детей, Клим старался, после вечернего чая, возможно больше посидеть со взрослыми
у потока слов, из которого он черпал мудрость. Внимательно слушая бесконечные споры, он хорошо научился выхватывать слова, которые особенно царапали его слух, а потом спрашивал отца о значении этих слов. Иван Самгин
с радостью объяснял, что такое мизантроп, радикал, атеист, культуртрегер, а объяснив и лаская сына, хвалил его...
У Варавки болели ноги, он стал ходить опираясь на палку. Кривыми ногами шагал по песку Иван Дронов, нелюдимо посматривая на взрослых и
детей, переругиваясь
с горничными и кухарками. Варавка возложил на него трудную обязанность выслушивать бесконечные капризы и требования дачников. Дронов выслушивал и каждый вечер являлся к Варавке
с докладом. Выслушав угрюмое перечисление жалоб и претензий, дачевладелец спрашивал, мясисто усмехаясь в бороду...
Она — дочь кухарки предводителя уездного дворянства, начала счастливую жизнь любовницей его, быстро израсходовала старика, вышла замуж за ювелира, он сошел
с ума; потом она жила
с вице-губернатором, теперь живет
с актерами, каждый сезон
с новым; город наполнен анекдотами о ее расчетливом цинизме и удивляется ее щедрости: она выстроила больницу для
детей, а в гимназиях, мужской и женской,
у нее больше двадцати стипендиатов.
И, наконец, Клима несколько задевало то, что, относясь к нему вообще внимательно, Гогин, однако, не обнаруживал попыток к сближению
с ним. А к Любаше и Варваре он относился, как
ребенок,
у которого слишком много игрушек и он плохо отличает одну от другой. Варвара явно кокетничала
с ним, и Самгин находил, что в этом она заходит слишком далеко.
Паровоз сердито дернул, лязгнули сцепления, стукнулись буфера, старик пошатнулся, и огорченный рассказ его стал невнятен. Впервые царь не вызвал
у Самгина никаких мыслей, не пошевелил в нем ничего, мелькнул, исчез, и остались только поля, небогато покрытые хлебами, маленькие солдатики, скучно воткнутые вдоль пути. Пестрые мужики и бабы смотрели вдаль из-под ладоней, картинно стоял пастух в красной рубахе, вперегонки
с поездом бежали
дети.
Являлся чиновник особых поручений при губернаторе Кианский, молодой человек в носках одного цвета
с галстуком, фиолетовый протопоп Славороссов; благообразный, толстенький тюремный инспектор Топорков, человек
с голым черепом, похожим на огромную, уродливую жемчужину «барок»,
с невидимыми глазами на жирненьком лице и
с таким же, почти невидимым, носом, расплывшимся между розовых щечек, пышных, как
у здорового
ребенка.
— Какая штучка началась, а? Вот те и хи-хи! Я ведь шел
с ним, да меня
у Долгоруковского переулка остановил один эсер, и вдруг — трах! трах! Сукины
дети! Даже не подошли взглянуть — кого перебили, много ли? Выстрелили и спрятались в манеж. Так ты, Самгин, уговори! Я не могу! Это, брат, для меня — неожиданно… непонятно! Я думал,
у нее — для души — Макаров… Идет! — шепнул он и отодвинулся подальше в угол.
—
Дети? — испуганно повторила Дуняша. — Вот уж не могу вообразить, что
у меня —
дети! Ужасно неловко было бы мне
с ними. Я очень хорошо помню, какая была маленькой. Стыдно было бы мне… про себя даже совсем нельзя рассказать
детям, а они ведь спросят!
Неточные совпадения
У батюшки,
у матушки //
С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то
дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог
с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Носила я Демидушку // По поженкам… лелеяла… // Да взъелася свекровь, // Как зыкнула, как рыкнула: // «Оставь его
у дедушки, // Не много
с ним нажнешь!» // Запугана, заругана, // Перечить не посмела я, // Оставила
дитя.
Но в семье она — и не для того только, чтобы показывать пример, а от всей души — строго исполняла все церковные требования, и то, что
дети около года не были
у причастия, очень беспокоило ее, и,
с полным одобрением и сочувствием Матрены Филимоновны, она решила совершить это теперь, летом.
Кити стояла
с засученными рукавами
у ванны над полоскавшимся в ней
ребенком и, заслышав шаги мужа, повернув к нему лицо, улыбкой звала его к себе. Одною рукою она поддерживала под голову плавающего на спине и корячившего ножонки пухлого
ребенка, другою она, равномерно напрягая мускул, выжимала на него губку.
Дарья Александровна проводила лето
с детьми в Покровском,
у сестры своей Кити Левиной.