Неточные совпадения
Чувствовать себя необыкновенным, каким он никогда не был, Климу мешал Иноков. В коротких перерывах между сказами Федосовой, когда она, отдыхая, облизывая темные губы кончиком языка, поглаживала кривой бок, дергала концы головного платочка, завязанного под ее подбородком, похожим на шляпку гриба, когда она, покачиваясь вбок,
улыбалась и
кивала головой восторженно кричавшему народу, — в эти минуты Иноков разбивал настроение Клима, неистово хлопая ладонями и крича рыдающим голосом...
Царь, маленький, меньше губернатора, голубовато-серый, мягко подскакивал на краешке сидения экипажа, одной рукой упирался в колено, а другую механически поднимал к фуражке, равномерно
кивал головой направо, налево и
улыбался, глядя в бесчисленные кругло открытые, зубастые рты, в красные от натуги лица. Он был очень молодой, чистенький, с красивым, мягким лицом, а
улыбался — виновато.
Он
кивнул головою, тоже
улыбаясь.
И, выслушав описание Клима,
улыбаясь,
кивнул головою...
Пара темно-бронзовых, монументально крупных лошадей важно катила солидное ландо: в нем — старуха в черном шелке, в черных кружевах на седовласой голове, с длинным, сухим лицом; голову она держала прямо, надменно, серенькие пятна глаз смотрели в широкую синюю спину кучера, рука в перчатке держала золотой лорнет. Рядом с нею благодушно
улыбалась,
кивая головою, толстая дама, против них два мальчика, тоже неподвижные и безличные, точно куклы.
Этот крик погасил тревогу Самгина, он смотрел на Дронова
улыбаясь,
кивая головой, и думал...
Неточные совпадения
Она призадумалась, не спуская с него черных глаз своих, потом
улыбнулась ласково и
кивнула головой в знак согласия. Он взял ее руку и стал ее уговаривать, чтоб она его поцеловала; она слабо защищалась и только повторяла: «Поджалуста, поджалуста, не нада, не нада». Он стал настаивать; она задрожала, заплакала.
— Да, замочился… я весь в крови! — проговорил с каким-то особенным видом Раскольников, затем
улыбнулся,
кивнул головой и пошел вниз по лестнице.
Губернатор подошел к Одинцовой, объявил, что ужин готов, и с озабоченным лицом подал ей руку. Уходя, она обернулась, чтобы в последний раз
улыбнуться и
кивнуть Аркадию. Он низко поклонился, посмотрел ей вслед (как строен показался ему ее стан, облитый сероватым блеском черного шелка!) и, подумав: «В это мгновенье она уже забыла о моем существовании», — почувствовал на душе какое-то изящное смирение…
Она
улыбнулась и
кивнула в знак согласия головой.
Бабушка с ласковой грустью
кивнула ему головой, Вера старалась
улыбнуться, а Марфенька без церемонии сказала: