— Да? Легкомысленно? — задорно спросила Алина. — А как бы ты отнеслась к жениху, который все только рассказывает тебе о материализме, идеализме и прочих
ужасах жизни? Клим, у тебя есть невеста?
Неточные совпадения
— Любить, любить…
Жизнь так страшна. Это —
ужас, если не любить.
— Домой, — резко сказала Лидия. Лицо у нее было серое, в глазах —
ужас и отвращение. Где-то в коридоре школы громко всхлипывала Алина и бормотал Лютов, воющие причитания двух баб доносились с площади. Клим Самгин догадался, что какая-то минута исчезла из его
жизни, ничем не обременив сознание.
— Гуманизм во всех его формах всегда был и есть не что иное, как выражение интеллектуалистами сознания бессилия своего пред лицом народа. Точно так же, как унизительное проклятие пола мы пытаемся прикрыть сладкими стишками, мы хотим прикрыть трагизм нашего одиночества евангелиями от Фурье, Кропоткина, Маркса и других апостолов бессилия и
ужаса пред
жизнью.
Артиста этого он видел на сцене театра в царских одеждах трагического царя Бориса, видел его безумным и страшным Олоферном, ужаснейшим царем Иваном Грозным при въезде его во Псков, — маленькой, кошмарной фигуркой с плетью в руках, сидевшей криво на коне, над людями, которые кланялись в ноги коню его; видел гибким Мефистофелем, пламенным сарказмом над людями, над
жизнью; великолепно, поражающе изображал этот человек
ужас безграничия власти.
— Люди почувствуют себя братьями только тогда, когда поймут трагизм своего бытия в космосе, почувствуют
ужас одиночества своего во вселенной, соприкоснутся прутьям железной клетки неразрешимых тайн
жизни,
жизни, из которой один есть выход — в смерть.
«Парень этот ищет знамений, — он сам чудо, коли мог сохранить, в
ужасах жизни, любовь к человеку! И толпа, которая слушала меня, — чудо, ибо вот — не оглохла она и не ослепла, хотя долго и усердно оглушали, ослепляли её. И ещё большее чудо — Михайла с товарищами!»
Неточные совпадения
Самый образ
жизни Угрюм-Бурчеева был таков, что еще более усугублял
ужас, наводимый его наружностию.
Этот
ужас смолоду часто заставлял его думать о дуэли и примеривать себя к положению, в котором нужно было подвергать
жизнь свою опасности.
Она чувствовала, что в эту минуту не могла выразить словами того чувства стыда, радости и
ужаса пред этим вступлением в новую
жизнь и не хотела говорить об этом, опошливать это чувство неточными словами.
Алексей Александрович без
ужаса не мог подумать о пистолете, на него направленном, и никогда в
жизни не употреблял никакого оружия.
Но вдруг она остановилась. Выражение ее лица мгновенно изменилось.
Ужас и волнение вдруг заменились выражением тихого, серьезного и блаженного внимания. Он не мог понять значения этой перемены. Она слышала в себе движение новой
жизни.