Неточные совпадения
Клим вышел на улицу, и ему стало грустно. Забавные друзья Макарова, должно быть, крепко любят его, и жить с ними — уютно, просто. Простота их заставила его вспомнить о Маргарите — вот у кого он хорошо отдохнул бы от нелепых
тревог этих дней. И, задумавшись о ней, он вдруг почувствовал, что эта девушка незаметно выросла в
глазах его, но выросла где-то в стороне от Лидии и не затемняя ее.
Смотрела она так, как смотрят, вслушиваясь в необыкновенное, непонятное,
глаза у нее были огромные и странно посветлели, обесцветились, губы казались измятыми. Снимая с нее шубку, шляпу, Самгин спрашивал с
тревогой и досадой...
Заставляя себя любезно улыбаться, он присматривался к Дуняше с
тревогой и видел: щеки у нее побледнели, брови нахмурены; закусив губу, прищурясь, она смотрела на огонь лампы, из
глаз ее текли слезинки. Она судорожно позванивала чайной ложкой по бутылке.
Не отрывая
глаз от игры огня, Самгин не чувствовал естественной в этом случае
тревоги; это удивило его и потребовало объяснения.
Ногайцев старался утешать, а приват-доцент Пыльников усиливал
тревогу. Он служил на фронте цензором солдатской корреспонденции, приехал для операции аппендикса, с месяц лежал в больнице, сильно похудел, оброс благочестивой светлой бородкой, мягкое лицо его подсохло, отвердело,
глаза открылись шире, и в них застыло нечто постное, унылое. Когда он молчал, он сжимал челюсти, и борода его около ушей непрерывно, неприятно шевелилась, но молчал он мало, предпочитая говорить.
Неточные совпадения
Она почувствовала, что должна выветрить его
тревогу, и, победив ликование, сделалась серьезно-внимательной, только в ее
глазах блестела еще новая жизнь.
— Кто это? Кто это? — проговорил он вдруг хриплым задыхающимся голосом, весь в
тревоге, с ужасом указывая
глазами на дверь, где стояла дочь, и усиливаясь приподняться.
Дойдя до поворота во вчерашнюю улицу, он с мучительною
тревогой заглянул в нее, на тот дом… и тотчас же отвел
глаза.
Совесть почти не упрекала Фенечку; но мысль о настоящей причине ссоры мучила ее по временам; да и Павел Петрович глядел на нее так странно… так, что она, даже обернувшись к нему спиною, чувствовала на себе его
глаза. Она похудела от непрестанной внутренней
тревоги и, как водится, стала еще милей.
Сначала долго приходилось ему бороться с живостью ее натуры, прерывать лихорадку молодости, укладывать порывы в определенные размеры, давать плавное течение жизни, и то на время: едва он закрывал доверчиво
глаза, поднималась опять
тревога, жизнь била ключом, слышался новый вопрос беспокойного ума, встревоженного сердца; там надо было успокоивать раздраженное воображение, унимать или будить самолюбие. Задумывалась она над явлением — он спешил вручить ей ключ к нему.