Неточные совпадения
Как раньше, он смотрел на всех теми
же смешными глазами человека, которого только что разбудили, но теперь он смотрел обиженно, угрюмо и
так шевелил губами,
точно хотел закричать, но не решался.
Так же, как раньше, неутомимый в играх, изобретательный в шалостях, он слишком легко раздражался, на рябом лице его вспыхивали мелкие, красные пятна, глаза сверкали задорно и злобно, а улыбаясь, он
так обнажал зубы,
точно хотел укусить.
Дядя Хрисанф имел вид сугубо парадный; шлифованная лысина его торжественно сияла, и
так же сияли ярко начищенные сапоги с лакированными голенищами. На плоском лице его улыбки восторга сменялись улыбками смущения; глазки тоже казались начищенными, они теплились,
точно огоньки двух лампад, зажженных в емкой душе дяди.
Он не помнил, когда она ушла, уснул,
точно убитый, и весь следующий день прожил, как во сне, веря и не веря в то, что было. Он понимал лишь одно: в эту ночь им пережито необыкновенное, неизведанное, но — не то, чего он ждал, и не
так, как представлялось ему. Через несколько
таких же бурных ночей он убедился в этом.
На улице он говорил
так же громко и бесцеремонно, как в комнате, и разглядывал встречных людей в упор,
точно заплутавшийся, который ищет: кого спросить, куда ему идти?
— Обо всем, — серьезно сказала Сомова, перебросив косу за плечо. — Чаще всего он говорил: «Представьте, я не знал этого». Не знал
же он ничего плохого, никаких безобразий,
точно жил в шкафе, за стеклом. Удивительно,
такой бестолковый ребенок. Ну — влюбилась я в него. А он — астроном, геолог, — целая толпа ученых, и все опровергал какого-то Файэ, который, кажется, давно уже помер. В общем — милый
такой, олух царя небесного. И — похож на Инокова.
— Вообразить не могла, что среди вашего брата есть
такие… милые уроды. Он перелистывает людей,
точно книги. «Когда
же мы венчаемся?» — спросила я. Он
так удивился, что я почувствовала себя калуцкой дурой. «Помилуй, говорит, какой
же я муж, семьянин?» И я сразу поняла: верно, какой он муж? А он — еще: «Да и ты, говорит, разве ты для семейной жизни с твоими данными?» И это верно, думаю. Ну, конечно, поплакала. Выпьем. Какая это прелесть, рябиновая!
— А когда мне было лет тринадцать, напротив нас чинили крышу, я сидела у окна, — меня в тот день наказали, — и мальчишка кровельщик делал мне гримасы. Потом другой кровельщик запел песню, мальчишка тоже стал петь, и —
так хорошо выходило у них. Но вдруг песня кончилась криком, коротеньким
таким и резким, тотчас
же шлепнулось, как подушка, — это упал на землю старший кровельщик, а мальчишка лег животом на железо и распластался,
точно не человек, а — рисунок…
Вежливо улыбаясь, Самгин молчал и не верил старику, думая, что эти волнения крестьян, вероятно,
так же убоги и мало значительны, как памятный грабеж хлебного магазина. А Суслов, натягивая рукава пиджака до кистей рук,
точно подросток, которому костюм уже короток и неудобен, звенел...
Пред ним снова встал сизый,
точно голубь, человечек на фоне льдистых стекол двери балкона. Он почувствовал что-то неприятно аллегорическое в этой фигурке, прилепившейся, как бездушная, немая деталь огромного здания, высоко над массой коленопреклоненных, восторженно ревущих людей. О ней хотелось забыть,
так же как о Лидии и о ее муже.
Ночью, в вагоне, следя в сотый раз, как за окном плывут все те
же знакомые огни, качаются те
же черные деревья,
точно подгоняя поезд, он продолжал думать о Никоновой, вспоминая, не было ли
таких минут, когда женщина хотела откровенно рассказать о себе, а он не понял, не заметил ее желания?
Их фразы в его ушах звучали все более раздражающе громко и уже мешали ему,
так же, как мешает иногда жить неясный мотив какой-то старинной песни, притязательно требуя, чтоб его вспомнили
точно.
В общем люди были
так же бесхарактерны, как этот мохнатый, пестрый день. Многие,
точно прячась, стояли в тени под деревьями, но из облаков выглядывало солнце, обнаруживая их. На площадь, к собору, уходили немногие и нерешительно.
Пошли не в ногу, торжественный мотив марша звучал нестройно, его заглушали рукоплескания и крики зрителей, они торчали в окнах домов,
точно в ложах театра, смотрели из дверей, из ворот. Самгин покорно и спокойно шагал в хвосте демонстрации, потому что она направлялась в сторону его улицы. Эта пестрая толпа молодых людей была в его глазах
так же несерьезна, как манифестация союзников. Но он невольно вздрогнул, когда красный язык знамени исчез за углом улицы и там его встретил свист, вой, рев.
Осветив руки Анфимьевны, вспухшие на груди повара, Самгин осветил и лицо ее, круглое,
точно арбуз, окрашенное в лиловый цвет,
так же как ее руки, а личико повара было темное и похоже на большую картофелину.
«Страшный человек», — думал Самгин, снова стоя у окна и прислушиваясь. В стекла
точно невидимой подушкой били. Он совершенно твердо знал, что в этот час тысячи людей стоят
так же, как он, у окошек и слушают, ждут конца. Иначе не может быть. Стоят и ждут. В доме долгое время было непривычно тихо. Дом как будто пошатывался от мягких толчков воздуха, а на крыше
точно снег шуршал, как шуршит он весною, подтаяв и скатываясь по железу.
Человек пять солдат, передав винтовки товарищам, тоже ломали и дробили отжившие вещи, — остальные солдаты подвигались все ближе к огню; в воздухе, окрашенном в два цвета, дымно-синеватый и багряный, штыки блестели,
точно удлиненные огни свеч, и
так же струились вверх.
Она
точно не слышала испуганного нытья стекол в окнах, толчков воздуха в стены, приглушенных, тяжелых вздохов в трубе печи. С необыкновенной поспешностью, как бы ожидая знатных и придирчивых гостей, она стирала пыль, считала посуду, зачем-то щупала мебель. Самгин подумал, что, может быть, в этой шумной деятельности она прячет сознание своей вины перед ним. Но о ее вине и вообще о ней не хотелось думать, — он совершенно ясно представлял себе тысячи хозяек, которые, наверное, вот
так же суетятся сегодня.
Его обогнал жандарм, но он и черная тень его — все было сказочно,
так же, как деревья, вылепленные из снега, луна, величиною в чайное блюдечко, большая звезда около нее и синеватое,
точно лед, небо — высоко над белыми холмами, над красным пятном костра в селе у церкви; не верилось, что там живут бунтовщики.
В скромном, черном платье с кружевным воротником, с красной розой у пояса, маленькая,
точно подросток, Дуняша наполняла зал словами
такими же простенькими, как она сама.
Самгин подумал, что он уже не первый раз видит
таких людей, они
так же обычны в вагоне, как неизбежно за окном вагона мелькание телеграфных столбов, небо, разлинованное проволокой, кружение земли, окутанной снегом, и на снегу,
точно бородавки, избы деревень. Все было знакомо, все обыкновенно, и, как всегда, люди много курили, что-то жевали.
Все вокруг него было неряшливо —
так же, как сам он, всегда выпачканный птичьим пометом, с пухом в кудлатой голове и на одежде. Ел много, торопливо, морщился,
точно пища была слишком солона, кисла или горька, хотя глухая Фелициата готовила очень вкусно. Насытясь, Безбедов смотрел в рот Самгина и сообщал какие-то странные новости, — казалось, что он выдумывал их.
«
Точно каменная. Вероятно, и на тело скупа
так же, как на деньги».
Заснул он на рассвете, — разбудили его Захарий и Ольга, накрывая стол для завтрака. Захарий был
такой же, как всегда, тихий, почтительный, и белое лицо его, как всегда, неподвижно,
точно маска. Остроносая, бойкая Ольга говорила с ним небрежно и даже грубовато.
Он сосчитал огни свеч: двадцать семь. Четверо мужчин — лысые, семь человек седых. Кажется, большинство их,
так же как и женщин, все люди зрелого возраста. Все — молчали, даже не перешептывались. Он не заметил, откуда появился и встал около помоста Захарий; как все, в рубахе до щиколоток, босой, он один из всех мужчин держал в руке толстую свечу; к другому углу помоста легко подбежала маленькая, —
точно подросток, — коротковолосая, полуседая женщина, тоже с толстой свечой в руке.
Она была
так толста и мягка, что правая ягодица ее свешивалась со стула,
точно пузырь,
такими же пузырями вздувались бюст и живот. А когда она встала — пузыри исчезли, потому что слились в один большой, почти не нарушая совершенства его формы. На верху его вырос красненький нарывчик с трещиной, из которой текли слова. Но за внешней ее неприглядностью Самгин открыл нечто значительное и, когда она выкатилась из комнаты, подумал...
Длинный, тощий, с остатками черных, с проседью, курчавых и, видимо, жестких волос на желтом черепе, в форме дыни, с бородкой клином, горбоносый, он говорил неутомимо, взмахивая густыми бровями,
такие же густые усы быстро шевелились над нижней, очень толстой губой, сияли и таяли влажные,
точно смазанные маслом, темные глаза. Заметив, что сын не очень легко владеет языком Франции, мать заботливо подсказывала сыну слова, переводила фразы и этим еще более стесняла его.
— Это он, кокет, вам товар лицом показывает, вот, дескать, как я толсто́ начитан, — все
так же лениво и уже подразнивая проговорил Попов. Тело Бердникова заколебалось,
точно поплыло, наваливаясь на стол, кругленькие глазки зеленовато яростно вспыхнули, он заговорил быстрее, с присвистами и взвизгиваньем...
Он не скоро заметил, что люди слишком быстро уступают ему дорогу, а некоторые, приостанавливаясь, смотрят на него
так,
точно хотят догадаться: что
же он будет делать теперь? Надел шляпу и пошел тише, свернув в узенькую, слабо освещенную улицу.
Глаза Платона Александровича, большие, красивые,
точно у женщины, замечательно красноречивы, он владел ими
так же легко и ловко, как языком.
Пред ним, одна за другой, мелькали,
точно падая куда-то, полузабытые картины: полиция загоняет московских студентов в манеж, мужики и бабы срывают замок с двери хлебного «магазина», вот поднимают колокол на колокольню; криками ура встречают голубовато-серого царя тысячи обывателей Москвы,
так же встречают его в Нижнем Новгороде, тысяча людей всех сословий стоит на коленях пред Зимним дворцом, поет «Боже, царя храни», кричит ура.
Клим Иванович чувствовал себя
так,
точно где-то внутри его прорвался нарыв, который мешал ему дышать легко. С этим настроением легкости, смелости он вышел из Государственной думы, и через несколько дней, в этом
же настроении, он говорил в гостиной известного адвоката...
Голова его в шапке седых курчавых волос,
такими же волосами густо заросло лицо, в бороде торчал нос, большой и прямой,
точно у дятла, блестели черные глаза.
Из-за стволов берез осторожно вышел старик,
такой же карикатурный, как лошадь: высокий, сутулый, в холщовой, серой от пыли рубахе, в
таких же портках, закатанных почти по колено, обнажавших ноги цвета заржавленного железа. Серые волосы бороды его — из толстых и странно прямых волос, они спускались с лица,
точно нитки, глаза — почти невидимы под седыми бровями. Показывая Самгину большую трубку, он медленно и негромко, как бы нехотя, выговорил...
«А этот, с веснушками, в синей блузе, это… московский — как его звали? Ученик медника? Да, это — он. Конечно. Неужели я должен снова встретить всех, кого знал когда-то? И — что значат вот эти встречи? Значат ли они, что эти люди
так же редки,
точно крупные звезды, или — многочисленны, как мелкие?»
Курчавая борода егеря была когда-то
такой же черной, как его густейшие брови, теперь она была обескрашена сединой,
точно осыпана крупной солью; голос его звучал громко, но однотонно, жестяно, и вся тускло-серая фигура егеря казалась отлитой из олова.