Неточные совпадения
Сняв пальто, он оказался в сюртуке, в накрахмаленной рубашке с желтыми пятнами
на груди, из-под коротко подстриженной бороды
торчал лиловый галстух бабочкой. Волосы
на голове он тоже подстриг, они лежали раздвоенным чепчиком, и лицо Томилина потеряло сходство с нерукотворенным образом Христа. Только фарфоровые глаза остались неподвижны, и, как всегда, хмурились колючие, рыжие брови.
Клим пораженно провожал глазами одну из телег.
На нее был погружен лишний человек, он лежал сверх трупов, аккуратно положенных вдоль телеги, его небрежно взвалили вкось, почти поперек их, и он высунул из-под брезента
голые, разномерные руки; одна была коротенькая,
торчала деревянно и растопырив пальцы звездой, а другая — длинная, очевидно, сломана в локтевом сгибе; свесившись с телеги, она свободно качалась, и кисть ее,
на которой не хватало двух пальцев, была похожа
на клешню рака.
Поздно вечером к нему в гостиницу явился человек среднего роста, очень стройный, но
голова у него была несоразмерно велика, и поэтому он казался маленьким. Коротко остриженные, но прямые и жесткие волосы
на голове торчали в разные стороны, еще более увеличивая ее.
На круглом, бритом лице — круглые выкатившиеся глаза, толстые губы, верхнюю украшали щетинистые усы, и губа казалась презрительно вздернутой. Одет он в белый китель, высокие сапоги, в руке держал солидную палку.
С этого момента Самгину стало казаться, что у всех запасных открытые рты и лица людей, которые задыхаются. От ветра, пыли, бабьего воя, пьяных песен и непрерывной, бессмысленной ругани кружилась
голова. Он вошел
на паперть церкви;
на ступенях
торчали какие-то однообразно-спокойные люди и среди них старичок с медалью
на шее, тот, который сидел в купе вместе с Климом.
Он был без шапки, и бугроватый,
голый череп его, похожий
на булыжник, сильно покраснел; шапку он заткнул за ворот пальто, и она
торчала под его широким подбородком. Узел из людей, образовавшийся в толпе, развязался, она снова спокойно поплыла по улице, тесно заполняя ее. Обрадованный этой сценой, Самгин сказал, глубоко вздохнув...
В полусотне шагов от себя он видел солдат, закрывая вход
на мост, они стояли стеною, как гранит набережной,
головы их с белыми полосками
на лбах были однообразно стесаны, между
головами торчали длинные гвозди штыков.
Шипел паровоз, двигаясь задним ходом, сеял
на путь горящие угли, звонко стучал молоток по бандажам колес, гремело железо сцеплений; Самгин, потирая бок, медленно шел к своему вагону, вспоминая Судакова, каким видел его в Москве,
на вокзале: там он стоял, прислонясь к стене, наклонив
голову и считая
на ладони серебряные монеты;
на нем — черное пальто, подпоясанное ремнем с медной пряжкой, под мышкой — маленький узелок, картуз
на голове не мог прикрыть его волос, они
торчали во все стороны и свешивались по щекам, точно стружки.
Безбедов
торчал на крыше, держась одной рукой за трубу, балансируя помелом в другой; нелепая фигура его в неподпоясанной блузе и широких штанах была похожа
на бутылку, заткнутую круглой пробкой в форме
головы.
— Я? Я — по-дурацки говорю. Потому что ничего не держится в душе… как в безвоздушном пространстве. Говорю все, что в
голову придет, сам перед собой играю шута горохового, — раздраженно всхрапывал Безбедов; волосы его, высохнув,
торчали дыбом, — он выпил вино, забыв чокнуться с Климом, и, держа в руке пустой стакан, сказал, глядя в него: — И боюсь, что
на меня, вот — сейчас, откуда-то какой-то страх зверем бросится.
Его желтые щеки густо раскрашены красными жилками, седая острая бородка благородно удлиняет лицо, закрученные усы придают ему нечто воинственное,
на голом черепе, над ушами,
торчат, как рога, седые вихры, — в общем судебный следователь Гудим-Чарновицкий похож
на героя французской мелодрамы.
Дронов явился после полудня, держа ежовую
голову свою так неподвижно, точно боялся, что сейчас у него переломятся шейные позвонки. Суетливые глазки его были едва заметны
на опухшем лице красно-бурого цвета, лиловые уши
торчали смешно и неприглядно.
Начиная с
головы, человек этот удивлял своей лохматостью, из дырявой кацавейки
торчали клочья ваты,
на животе — бахрома шали, — как будто его пытались обтесать, обстрогать, сделать не таким широким и угловатым, но обтесать не удалось, он так и остался весь в затесах, в стружках.
Но их было десятка два, пятеро играли в карты, сидя за большим рабочим столом, человек семь окружали игроков, две растрепанных
головы торчали на краю приземистой печи, невидимый, в углу, тихонько, тенорком напевал заунывную песню, ему подыгрывала гармоника,
на ларе для теста лежал, закинув руки под затылок, большой кудрявый человек, подсвистывая песне.
Сидели посредине комнаты, обставленной тяжелой жесткой мебелью под красное дерево,
на книжном шкафе, возвышаясь, почти достигая потолка,
торчала гипсовая
голова ‹Мицкевича›, над широким ковровым диваном — гравюра: Ян Собесский под Веной.
Неточные совпадения
Перед ним
торчало страшилище с усами, лошадиный хвост
на голове, через плечо перевязь, через другое перевязь, огромнейший палаш привешен к боку.
После этого я очень долго, стоя перед зеркалом, причесывал свою обильно напомаженную
голову; но, сколько ни старался, я никак не мог пригладить вихры
на макушке: как только я, желая испытать их послушание, переставал прижимать их щеткой, они поднимались и
торчали в разные стороны, придавая моему лицу самое смешное выражение.
Я приехал в Казань, опустошенную и погорелую. По улицам, наместо домов, лежали груды углей и
торчали закоптелые стены без крыш и окон. Таков был след, оставленный Пугачевым! Меня привезли в крепость, уцелевшую посереди сгоревшего города. Гусары сдали меня караульному офицеру. Он велел кликнуть кузнеца. Надели мне
на ноги цепь и заковали ее наглухо. Потом отвели меня в тюрьму и оставили одного в тесной и темной конурке, с одними
голыми стенами и с окошечком, загороженным железною решеткою.
В комнату вошел пожилой человек, в сером сюртуке, с прорехою под мышкой, откуда
торчал клочок рубашки, в сером же жилете, с медными пуговицами, с
голым, как колено, черепом и с необъятно широкими и густыми русыми с проседью бакенбардами, из которых каждой стало бы
на три бороды.
Седая косичка, в три волоса, не могла лежать
на голове и
торчала кверху; сквозь редкую косу проглядывала лысина цвета красной меди.