Неточные совпадения
Она могла одновременно
шить, читать, грызть любимые ею
толстые «филипповские» сухари с миндалем и задумчиво ставить Климу различные не очень затейливые вопросы...
Явился писатель Никодим Иванович, тепло одетый в
толстый, коричневый пиджак, обмотавший
шею клетчатым кашне; покашливая в рукав, он ходил среди людей, каждому уступая дорогу и поэтому всех толкал. Обмахиваясь веером, вошла Варвара под руку с Татьяной; спросив чаю, она села почти рядом с Климом, вытянув чешуйчатые ноги под стол. Тагильский торопливо надел измятую маску с облупившимся носом, а Татьяна, кусая бутерброд, сказала...
Охватив пальцами,
толстыми, как сосиски, ручки кресла, он попробовал поднять непослушное тело; колеса кресла пошевелились, скрипнули по песку, а тело осталось неподвижным; тогда он, пошевелив невидимой
шеей, засипел...
Кричавший стоял на парте и отчаянно изгибался, стараясь сохранить равновесие, на ногах его были огромные ботики, обладавшие самостоятельным движением, — они съезжали с парты. Слова он произносил немного картавя и очень пронзительно. Под ним, упираясь животом в парту, стуча кулаком по ней, стоял
толстый человек, закинув голову так, что на
шее у него образовалась складка, точно калач; он гудел...
Пара серых лошадей бежала уже далеко, а за ними, по снегу, катился кучер; одна из рыжих, неестественно вытянув
шею, шла на трех ногах и хрипела, а вместо четвертой в снег упиралась
толстая струя крови; другая лошадь скакала вслед серым, — ездок обнимал ее за
шею и кричал; когда она задела боком за столб для афиш, ездок свалился с нее, а она, прижимаясь к столбу, скрипуче заржала.
Наискось от него, впереди сидел бывший поверенный Марины и, утешительно улыбаясь, шептал что-то своему соседу —
толстому, бородатому, с жирной
шеей.
— Ничего, — гуляй, — сказал Вася приятным мягким баском. На его широких плечах — коричневый армяк, подпоясан веревкой,
шея обмотана синим шарфом, на ногах — рыжие солдатские сапоги; он опирался обеими руками на
толстую суковатую палку и, глядя сверху вниз на Самгина, говорил...
Самгин давно не беседовал с ним, и антипатия к этому человеку несколько растворилась в равнодушии к нему. В этот вечер Безбедов казался смешным и жалким, было в нем даже что-то детское.
Толстый, в синей блузе с незастегнутым воротом, с обнаженной белой пухлой
шеей, с безбородым лицом, он очень напоминал «Недоросля» в изображении бесталанного актера. В его унылой воркотне слышалось нечто капризное.
Самгину казалось, что все мужчины и дамы смотрят на Марину, как бы ожидая, когда она будет танцевать. Он находил, что она отвечает на эти взгляды слишком пренебрежительно. Марина чистит грушу, срезая
толстые слои, а рядом с нею рыжеволосая дама с бриллиантами на
шее, на пальцах ловко срезает кожицу с груши слоями тонкими, почти как бумага.
— Как раз — так: редкой! — согласился Бердников, дважды качнув головою, и было странно видеть, что на такой
толстой, короткой
шее голова качается легко.
— Осторожность — хорошее качество, — сказал Бердников, и снова Самгин увидал лицо его комически сморщенным. Затем толстяк неожиданно и как-то беспричинно засмеялся. Смеялся он всем телом, смех ходил в нем волнами, колыхая живот, раздувая
шею, щеки, встряхивая
толстые бабьи плечи, но смех был почти бесшумен, он всхлипывал где-то в животе, вырываясь из надутых щек и губ глухими булькающими звуками...
Явилась Тося в голубом сарафане, с
толстой косой, перекинутой через плечо на грудь, с бусами на
шее, — теперь она была похожа на фигуру с картины Маковского «Боярская свадьба».
— Я его помню:
толстый, без
шеи, голова прямо из плеч растет, лицо красное, как разрезанный арбуз, и точно татуировано, в черных пятнышках, он был обожжен, что-то взорвалось, сожгло ему брови.
Особенно громко хлопая, стоя, широко размахивая руками, человек в поддевке, встряхивая маленькой головкой, точно пытаясь сбросить ее с
шеи, неестественно
толстой.
В длинном этом сарае их было человек десять, двое сосредоточенно играли в шахматы у окна, один писал письмо и, улыбаясь, поглядывал в потолок, еще двое в углу просматривали иллюстрированные журналы и газеты, за столом пил кофе
толстый старик с орденами на
шее и на груди, около него сидели остальные, и один из них, черноусенький, с кошечьим лицом, что-то вполголоса рассказывал, заставляя старика усмехаться.
— Прошу оставить меня в покое, — тоже крикнул Тагильский, садясь к столу, раздвигая руками посуду. Самгин заметил, что руки у него дрожат.
Толстый офицер с седой бородкой на опухшем лице, с орденами на
шее и на груди, строго сказал...
— Господа. Его сиятельс… — старик не договорил слова, оно окончилось тихим удивленным свистом сквозь зубы. Хрипло, по-медвежьи рявкая, на двор вкатился грузовой автомобиль, за шофера сидел солдат с забинтованной
шеей, в фуражке, сдвинутой на правое ухо, рядом с ним — студент, в автомобиле двое рабочих с винтовками в руках, штатский в шляпе, надвинутой на глаза, и
толстый, седобородый генерал и еще студент. На улице стало более шумно, даже прокричали ура, а в ограде — тише.
Неточные совпадения
— Как не поедем? — покраснев и тотчас же закашлявшись, сказал Петров, отыскивая глазами жену. — Анета, Анета! — проговорил он громко, и на тонкой белой
шее его, как веревки, натянулись
толстые жилы.
Сергей Иванович прочел статью и стал объяснять ее значение, но тут один высокий,
толстый, сутуловатый, с крашеными усами, в узком мундире с подпиравшим ему сзади
шею воротником помещик перебил его. Он подошел к столу и, ударив по нем перстнем, громко закричал:
Я стоял сзади одной
толстой дамы, осененной розовыми перьями; пышность ее платья напоминала времена фижм, а пестрота ее негладкой кожи — счастливую эпоху мушек из черной тафты. Самая большая бородавка на ее
шее прикрыта была фермуаром. Она говорила своему кавалеру, драгунскому капитану:
Открытый взгляд, лицо мужественное, бакенбарды и большие усы с проседью, стрижка низкая, а на затылке даже под гребенку,
шея толстая, широкая, так называемая в три этажа или в три складки с трещиной поперек, голос — бас с некоторою охрипью, движения генеральские.
«Садись, все садись! — кричит один, еще молодой, с
толстою такою
шеей и с мясистым, красным, как морковь, лицом, — всех довезу, садись!» Но тотчас же раздается смех и восклицанья: