Неточные совпадения
Клим решил говорить возможно меньше и держаться в стороне от бешеного стада маленьких извергов. Их назойливое любопытство
было безжалостно, и первые дни Клим видел себя пойманной птицей, у которой выщипывают перья, прежде чем свернуть ей шею. Он чувствовал опасность
потерять себя среди однообразных мальчиков; почти неразличимые, они всасывали его, стремились сделать незаметной частицей
своей массы.
Вообще дядя
был как-то пугающе случайным и чужим, в столовой мебель
потеряла при нем
свой солидный вид, поблекли картины, многое, отяжелев, сделалось лишним и стесняющим.
Быстрая походка людей вызвала у Клима унылую мысль: все эти сотни и тысячи маленьких воль, встречаясь и расходясь, бегут к
своим целям, наверное — ничтожным, но ясным для каждой из них. Можно
было вообразить, что горьковатый туман — горячее дыхание людей и все в городе запотело именно от их беготни. Возникала боязнь
потерять себя в массе маленьких людей, и вспоминался один из бесчисленных афоризмов Варавки, — угрожающий афоризм...
Когда он, один,
пил чай, явились Туробоев и Варавка, серые, в пыльниках; Варавка
был похож на бочку, а Туробоев и в сером, широком мешке не
потерял своей стройности, а сбросив с плеч парусину, он показался Климу еще более выпрямленным и подчеркнуто сухим. Его холодные глаза углубились в синеватые тени, и что-то очень печальное, злое подметил Клим в их неподвижном взгляде.
«Конечно, это она потому, что стареет и ревнует», — думал он, хмурясь и глядя на часы. Мать просидела с ним не более получаса, а казалось, что прошло часа два.
Было неприятно чувствовать, что за эти полчаса она что-то
потеряла в глазах его. И еще раз Клим Самгин подумал, что в каждом человеке можно обнаружить простенький стерженек, на котором человек поднимает флаг
своей оригинальности.
Он вытянул шею к двери в зал, откуда глухо доносился хриплый голос и кашель. Самгин сообразил, что происходит нечто интересное, да уже и неловко
было уйти. В зале рычал и кашлял Дьякон; сидя у стола, он сложил руки
свои на груди ковшичками, точно умерший, бас его
потерял звучность, хрипел, прерывался глухо бухающим кашлем; Дьякон тяжело плутал в словах, не договаривая, проглатывая, выкрикивая их натужно.
Пение удалялось, пятна флагов темнели, ветер нагнетал на людей острый холодок; в толпе образовались боковые движения направо, налево; люди уже, видимо, не могли целиком влезть в узкое горло улицы, а сзади на них все еще давила неисчерпаемая масса, в сумраке она стала одноцветно черной, еще плотнее, но
теряла свою реальность, и можно
было думать, что это она дышит холодным ветром.
На диване
было неудобно, жестко, болел бок, ныли кости плеча. Самгин решил перебраться в спальню, осторожно попробовал встать, — резкая боль рванула плечо, ноги подогнулись. Держась за косяк двери, он подождал, пока боль притихла, прошел в спальню, посмотрел в зеркало: левая щека отвратительно опухла, прикрыв глаз, лицо казалось пьяным и,
потеряв какую-то
свою черту, стало обидно похоже на лицо регистратора в окружном суде, человека, которого часто одолевали флюсы.
— Лидии дом не нравился, она хотела перестраивать его. Я — ничего не
теряю, деньги по закладной получила. Но все-таки надобно Лидию успокоить, ты сходи к ней, — как она там? Я —
была, но не застала ее, — она с выборами в Думу возится, в этом
своем «Союзе русского народа»… Действуй!
— Папашей именует меня, а право на это —
потерял, жена от него сбежала, да и не дочью она мне
была, а племянницей. У меня
своих детей не
было: при широком выборе не нашел женщины, годной для материнства, так что на перекладных ездил… — Затем он неожиданно спросил: — К политической партии какой-нибудь принадлежите?
«Я не Питер Шлемиль и не
буду страдать,
потеряв свою тень. И я не
потерял ее, а самовольно отказался от мучительной неизбежности влачить за собою тень, которая становится все тяжелее. Я уже прожил половину срока жизни, имею право на отдых. Какой смысл в этом непрерывном накоплении опыта? Я достаточно богат. Каков смысл жизни?.. Смешно в моем возрасте ставить “детские вопросы”».
Клим Иванович Самгин
был убежден, что говорит нечто очень оригинальное и глубоко
свое, выдуманное, выношенное его цепким разумом за все время сознательной жизни. Ему казалось, что он излагает результат «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет» красиво, с блеском. Увлекаясь
своей смелостью, он
терял привычную ему осторожность высказываний и в то же время испытывал наслаждение мести кому-то.
Его округлая, плотная фигура
потеряла свою упругость, легкость, серый, затейливого покроя костюм
был слишком широк, обнаруживал незаметную раньше угловатость движений, круглое лицо похудело, оплыло, и широко открылись незнакомые Самгину жалкие, собачьи глаза.
Неточные совпадения
Одно, чего он не мог вырвать из
своего сердца, несмотря на то, что он не переставая боролся с этим чувством, это
было доходящее до отчаяния сожаление о том, что он навсегда
потерял ее.
Тяга
была прекрасная. Степан Аркадьич убил еще две штуки и Левин двух, из которых одного не нашел. Стало темнеть. Ясная, серебряная Венера низко на западе уже сияла из-за березок
своим нежным блеском, и высоко на востоке уже переливался
своими красными огнями мрачный Арктурус. Над головой у себя Левин ловил и
терял звезды Медведицы. Вальдшнепы уже перестали летать; но Левин решил подождать еще, пока видная ему ниже сучка березы Венера перейдет выше его и когда ясны
будут везде звезды Медведицы.
— Я только того и желаю, чтобы
быть пойманным, — отвечал Вронский с
своею спокойною добродушною улыбкой. — Если я жалуюсь, то на то только, что слишком мало пойман, если говорить правду. Я начинаю
терять надежду.
Грустно видеть, когда юноша
теряет лучшие
свои надежды и мечты, когда пред ним отдергивается розовый флер, сквозь который он смотрел на дела и чувства человеческие, хотя
есть надежда, что он заменит старые заблуждения новыми, не менее проходящими, но зато не менее сладкими…
Много воды утекло с тех пор, много воспоминаний о
былом потеряли для меня значение и стали смутными мечтами, даже и странник Гриша давно окончил
свое последнее странствование; но впечатление, которое он произвел на меня, и чувство, которое возбудил, никогда не умрут в моей памяти.