Неточные совпадения
Уклоняясь от игр, он угрюмо торчал в углах и,
с жадным напряжением следя за Борисом, ждал,
как великой
радости, не упадет ли Борис, не ушибется ли?
Немая и мягонькая, точно кошка, жена писателя вечерами непрерывно разливала чай. Каждый год она была беременна, и раньше это отталкивало Клима от нее, возбуждая в нем чувство брезгливости; он был согласен
с Лидией, которая резко сказала, что в беременных женщинах есть что-то грязное. Но теперь, после того
как он увидел ее голые колени и лицо, пьяное от
радости, эта женщина, однообразно ласково улыбавшаяся всем, будила любопытство, в котором уже не было места брезгливости.
Катин заговорил тише, менее оживленно. Климу показалось, что, несмотря на
радость,
с которой писатель встретил дядю, он боится его,
как ученик наставника. А сиповатый голос дяди Якова стал сильнее, в словах его явилось обилие рокочущих звуков.
С тупым недоумением он вспоминал заботы девушки о
радостях его тела, потом спрашивал себя:
как могла она лгать так незаметно и ловко?
Клим сидел у себя в комнате и слышал,
как мать сказала
как будто
с радостью...
Самгин молча соглашался
с ним, находя, что хвастливому шуму тщеславной Москвы не хватает каких-то важных нот. Слишком часто и бестолково люди ревели ура, слишком суетились, и было заметно много неуместных шуточек, усмешек. Маракуев, зорко подмечая смешное и глупое, говорил об этом Климу
с такой
радостью,
как будто он сам, Маракуев, создал смешное.
— Милая, — прошептал Клим в зеркало, не находя в себе ни
радости, ни гордости, не чувствуя, что Лидия стала ближе ему, и не понимая,
как надобно вести себя, что следует говорить. Он видел, что ошибся, — Лидия смотрит на себя не
с испугом, а вопросительно,
с изумлением. Он подошел к ней, обнял.
Он встал навстречу Климу нерешительно и
как бы не узнавая его, но, когда Клим улыбнулся, он схватил его руку своими, потряс ее
с радостью, явно преувеличенной.
Необъятная и недоступная воздействию времени Анфимьевна, встретив его
с радостью, которой она была богата,
как сосна смолою, объявила ему
с негодованием, что Варвара уехала в Кострому.
Тугое лицо ее лоснилось
радостью, и она потягивала воздух носом,
как бы обоняя приятнейший запах. На пороге столовой явился Гогин, очень искусно сыграл на губах несколько тактов марша, затем надул одну щеку, подавил ее пальцем, и из-под его светленьких усов вылетел пронзительный писк. Вместе
с Гогиным пришла девушка
с каштановой копной небрежно перепутанных волос над выпуклым лбом; бесцеремонно глядя в лицо Клима золотистыми зрачками, она сказала...
—
Какой же я зажиточный, если не могу в срок за квартиру заплатить? Деньги у меня были, но со второю женой я все прожил; мы
с ней в
радости жили, а в
радости ничего не жалко.
И вдруг
с черного неба опрокинули огромную чашу густейшего медного звука, нелепо лопнуло что-то,
как будто выстрел пушки, тишина взорвалась, во тьму влился свет, и стало видно улыбки
радости, сияющие глаза, весь Кремль вспыхнул яркими огнями, торжественно и бурно поплыл над Москвой колокольный звон, а над толпой птицами затрепетали, крестясь, тысячи рук, на паперть собора вышло золотое духовенство, человек
с горящей разноцветно головой осенил людей огненным крестом, и тысячеустый голос густо, потрясающе и убежденно — трижды сказал...
С радостью же говорили о волнениях студентов, стачках рабочих, о том,
как беднеет деревня, о бездарности чиновничества.
Он снова всем телом подался к Варваре и тихо, убежденно,
с какой-то горькой
радостью, но
как бы и
с испугом продолжал...
— Боже мой, — повторяла она
с радостью и
как будто
с испугом. В руках ее и на груди, на пуговицах шубки — пакеты, освобождая руку, она уронила один из них; Самгин наклонился; его толкнули, а он толкнул ее, оба рассмеялись, должно быть, весьма глупо.
Лицо его обросло темной, густой бородкой, глазницы углубились, точно у человека, перенесшего тяжкую болезнь, а глаза блестели от
радости, что он выздоровел.
С лица похожий на монаха, одет он был,
как мастеровой; ноги, вытянутые на средину комнаты, в порыжевших, стоптанных сапогах, руки, сложенные на груди, темные, точно у металлиста, он — в парусиновой блузе, в серых, измятых брюках.
Странно было слышать, что она говорит не сердясь, не испуганно, а
как будто даже
с радостью.
Из ворот осторожно выглядывали обыватели, некоторые из них разговаривали
с защитниками баррикады, — это Самгин видел впервые, и ему казалось, что они улыбаются
с такой же неопределимой, смущающей
радостью,
какая тревожит и ласкает его.
— Так — уютнее, — согласилась Дуняша, выходя из-за ширмы в капотике, обшитом мехом; косу она расплела, рыжие волосы богато рассыпались по спине, по плечам, лицо ее стало острее и приобрело в глазах Клима сходство
с мордочкой лисы. Хотя Дуняша не улыбалась, но неуловимые, изменчивые глаза ее горели
радостью и
как будто увеличились вдвое. Она села на диван, прижав голову к плечу Самгина.
—
Как думаю я? — переспросил Дронов, налил вина, выпил, быстро вытер губы платком, и все признаки
радости исчезли
с его плоского лица; исподлобья глядя на Клима, он жевал губами и делал глотательные движения горлом,
как будто его тошнило. Самгин воспользовался паузой.
Самгин дважды смерил его глазами и, подняв воротник своего пальто, оглянулся, ускорил шаг, а Лаврушка,
как бы отдавая отчет, говорил быстро, вполголоса,
с радостью...
Шаркая лаковыми ботинками, дрыгая ляжками, отталкивал ими фалды фрака, и ягодицы его казались окрыленными. Правую руку он протягивал публике,
как бы на помощь ей, в левой держал листочки бумаги и, размахивая ею,
как носовым платком, изредка приближал ее к лицу. Говорил он легко,
с явной
радостью,
с улыбками на добродушном, плоском лице.
Нотариус не внушал доверия, и Самгин подумал, что следует посоветоваться
с Дроновым, — этот, наверное, знает,
как продают дома. В доме Варвары его встретила еще неприятность: парадную дверь открыла девочка подросток — черненькая, остроносая и почему-то
с радостью, весело закричала...