Неточные совпадения
И, остановясь понюхать табаку, она долго и громко говорила что-то о безбожниках
студентах. Клим
шел и думал о сектанте, который бормочет: «Нога поет — куда
иду?», о пьяном мещанине, строгой старушке, о черноусом человеке, заинтересованном своими подтяжками. Какой смысл в жизни этих людей?
Было бы интересно побеседовать с Диомидовым, но путешествие с таким отрепанным молодцом не улыбалось Климу;
студент рядом с мастеровым — подозрительная пара. Клим отказался
идти в трактир, а Диомидов, безжалостно растирая ладонью озябшее ухо, сказал...
—
Студент, что ему?
Идем.
Совершенно невозможно было представить, что такие простые, скромные люди, спокойно уверенные в своей силе, могут
пойти за веселыми
студентами и какими-то полуумными честолюбцами.
—
Идешь,
студент? Ну? Коллега?
— Да-с, — говорил он, —
пошли в дело пистолеты. Слышали вы о тройном самоубийстве в Ямбурге?
Студент, курсистка и офицер. Офицер, — повторил он, подчеркнув. — Понимаю это не как роман, а как романтизм. И — за ними — еще
студент в Симферополе тоже пулю в голову себе. На двух концах России…
Скука вытеснила его из дому. Над городом, в холодном и очень высоком небе, сверкало много звезд, скромно светилась серебряная подкова луны. От огней города небо казалось желтеньким. По Тверской, мимо ярких окон кофейни Филиппова, парадно шагали проститутки, щеголеватые
студенты, беззаботные молодые люди с тросточками. Человек в мохнатом пальто, в котелке и с двумя подбородками, обгоняя Самгина, сказал девице, с которой
шел под руку...
Это командовал какой-то чумазый, золотоволосый человек, бесцеремонно расталкивая людей; за ним, расщепляя толпу, точно клином, быстро
пошли студенты, рабочие, и как будто это они толчками своими восстановили движение, — толпа снова двинулась, пение зазвучало стройней и более грозно. Люди вокруг Самгина отодвинулись друг от друга, стало свободнее, шорох шествия уже потерял свою густоту, которая так легко вычеркивала голоса людей.
«Москва опустила руки», — подумал он, шагая по бульварам странно притихшего города. Полдень, а людей на улицах немного и все больше мелкие обыватели; озабоченные, угрюмые, небольшими группами они стояли у ворот, куда-то
шли, тоже по трое, по пяти и более.
Студентов было не заметно, одинокие прохожие — редки, не видно ни извозчиков, ни полиции, но всюду торчали и мелькали мальчишки, ожидая чего-то.
«Поярков», — признал Клим, входя в свою улицу. Она встретила его шумом работы, таким же, какой он слышал вчера. Самгин
пошел тише, пропуская в памяти своей жильцов этой улицы, соображая: кто из них может строить баррикаду? Из-за угла вышел
студент, племянник акушерки, которая раньше жила в доме Варвары, а теперь — рядом с ним.
— Мне, товарищ Яков,
студент из переулка сказал —
идут…
Как-то днем, в стороне бульвара началась очень злая и частая пальба. Лаврушку с его чумазым товарищем
послали посмотреть: что там? Минут через двадцать чумазый привел его в кухню облитого кровью, — ему прострелили левую руку выше локтя. Голый до пояса, он сидел на табурете, весь бок был в крови, — казалось, что с бока его содрана кожа. По бледному лицу Лаврушки текли слезы, подбородок дрожал, стучали зубы.
Студент Панфилов, перевязывая рану, уговаривал его...
Лаврушка быстро
пошел в сторону баррикады и скрылся за нею;
студент, поправив шапку, посмотрел вслед ему и, посвистывая, возвратился на двор.
Дуняша смеялась. Люди тесно
шли по панели, впереди шагал высокий
студент в бараньей шапке, рядом с ним приплясывал, прыгал мячиком толстенький маленький человечек; когда он поравнялся с Дуняшей и Климом, он запел козлиным голосом, дергая пальцами свой кадык...
Едва я успел в аудитории пять или шесть раз в лицах представить студентам суд и расправу университетского сената, как вдруг в начале лекции явился инспектор, русской службы майор и французский танцмейстер, с унтер-офицером и с приказом в руке — меня взять и свести в карцер. Часть
студентов пошла провожать, на дворе тоже толпилась молодежь; видно, меня не первого вели, когда мы проходили, все махали фуражками, руками; университетские солдаты двигали их назад, студенты не шли.
Выйдя наружу,
студент пошел по грязной дороге в поле. В воздухе стояла осенняя, пронизывающая сырость. Дорога была грязна, блестели там и сям лужицы, а в желтом поле из травы глядела сама осень, унылая, гнилая, темная. По правую сторону дороги был огород, весь изрытый, мрачный, кое-где возвышались на нем подсолнечники с опущенными, уже черными головами.
Неточные совпадения
— Да вот какой-то спрашивал, здесь ли
студент живет, вас называл, у кого проживаете. Вы тут сошли, я показал, а он и
пошел. Вишь ведь.
И, наконец,
студента Пестрякова видели у самых ворот оба дворника и мещанка, в самую ту минуту, как он входил: он
шел с тремя приятелями и расстался с ними у самых ворот и о жительстве у дворников расспрашивал, еще при приятелях.
Входя сюда, я думал, что унесу иезуитство, хитрость, выведывающую змею, а нашел честь,
славу,
студента!..
У одного
студента — романтизм, у Дмитрия Сергеича — схематистика, у другого
студента — ригоризм; разумеется, постороннему человеку трудно выдержать такие разыскиванья дольше пяти минут, даже один из споривших, романтик, не выдержал больше полутора часов, убежал к танцующим, но убежал не без
славы.
— Я ходила по Невскому, Вера Павловна; только еще вышла, было еще рано;
идет студент, я привязалась к нему. Он ничего не сказал а перешел на другую сторону улицы. Смотрит, я опять подбегаю к нему, схватила его за руку. «Нет, я говорю, не отстану от вас, вы такой хорошенький». «А я вас прошу об этом, оставьте меня», он говорит. «Нет, пойдемте со мной». «Незачем». «Ну, так я с вами
пойду. Вы куда
идете? Я уж от вас ни за что не отстану». — Ведь я была такая бесстыдная, хуже других.