Неточные совпадения
«Глупая баба с деланной скромностью распутницы, которая скромна только из
страха обнаружить свою бешеную чувственность. Выкидыш она сделала для того, чтоб ребенок не
мешал ее наслаждениям».
Самгин пытался подавить
страх, вспоминая фигуру Морозова с револьвером в руках, — фигуру, которая была бы комической, если б этому не
мешало открытое пренебрежение Морозова к Гапону.
Ответа он не искал,
мешала растрепанная, жалкая фигура, разбитое, искаженное
страхом и возмущением лицо, вспомнилась завистливая жалоба...
— Необходимо различать жертвенность и героизм. Римлянин Курций прыгнул в пропасть, которая разверзлась среди Рима, — это наиболее прославленный акт героизма и совершенно оправданный акт самоубийства. Ничто не
мешает мне думать, что Курция толкнул в пропасть
страх, вызванный ощущением неизбежной гибели. Его могло бросить в пропасть и тщеславное желание погибнуть первому из римлян и брезгливое нежелание погибать вместе с толпой рабов.
К этому присоединились еще увеличенные вести о чуде, виденном волостным писарем в развалившемся сарае, так что к ночи все теснее жались друг к другу; спокойствие разрушилось, и
страх мешал всякому сомкнуть глаза свои; а те, которые были не совсем храброго десятка и запаслись ночлегами в избах, убрались домой.
Послушай — у тебя был брат. // Он старше был тебя… судьбою чудной, // Бежа от инквизиции, отец твой // С покойной матерью его оставили // На месте том, где ночевали; //
Страх помешал им вспомнить это… // Быть может, думали они, что я // Его держала на руках… с тех пор // Его мы почитали все умершим // И для того тебе об нем не говорили! // А может быть он жив — как знать! // Ведь божья воля неисповедима!
Неточные совпадения
Я прижался в своем уголке, стараясь, чтобы он меня не заметил, но вместе что-то
мешало мне выскользнуть из комнаты. Это был
страх за отца: Дешерт был огромный и злой, а хромой отец казался слабым и беззащитным.
Это не
помешало, конечно, им всем, мало-помалу и с нахальным любопытством, несмотря на
страх, протесниться вслед за Рогожиным в гостиную; но когда кулачный господин, «проситель» и некоторые другие заметили в числе гостей генерала Епанчина, то в первое мгновение до того были обескуражены, что стали даже понемногу ретироваться обратно, в другую комнату.
— Бог с тобой! Живи как хочешь, не буду я тебе
мешать. Только об одном прошу — не говори с людьми без
страха! Опасаться надо людей — ненавидят все друг друга! Живут жадностью, живут завистью. Все рады зло сделать. Как начнешь ты их обличать да судить — возненавидят они тебя, погубят!
Они раскидывались всюду тонкими, неровными лучами, всего касаясь, пытались все осветить, собрать в одну картину и
мешали ей остановиться на чем-нибудь одном,
мешали плотно сложиться тоске о сыне и
страху за него.
В бреду шли дни, наполненные страшными рассказами о яростном истреблении людей. Евсею казалось, что дни эти ползут по земле, как чёрные, безглазые чудовища, разбухшие от крови, поглощённой ими, ползут, широко открыв огромные пасти, отравляя воздух душным, солёным запахом. Люди бегут и падают, кричат и плачут,
мешая слёзы с кровью своей, а слепые чудовища уничтожают их, давят старых и молодых, женщин и детей. Их толкает вперёд на истребление жизни владыка её —
страх, сильный, как течение широкой реки.