Неточные совпадения
Клим вздрогнул, взмахнул тростью, встал — рядом с ним
стоял Дронов. Тулья измятой фуражки съехала
на лоб ему и еще больше оттопырила
уши, из-под козырька блестели бегающие глазки.
Прислуга Алины сказала Климу, что барышня нездорова, а Лидия ушла гулять; Самгин спустился к реке, взглянул вверх по течению, вниз — Лидию не видно. Макаров играл что-то очень бурное. Клим пошел домой и снова наткнулся
на мужика, тот
стоял на тропе и, держась за лапу сосны, ковырял песок деревянной ногой, пытаясь вычертить круг. Задумчиво взглянув в лицо Клима, он уступил ему дорогу и сказал тихонько, почти в
ухо...
То, что произошло после этих слов, было легко, просто и заняло удивительно мало времени, как будто несколько секунд.
Стоя у окна, Самгин с изумлением вспоминал, как он поднял девушку
на руки, а она, опрокидываясь спиной
на постель, сжимала
уши и виски его ладонями, говорила что-то и смотрела в глаза его ослепляющим взглядом.
А Дунаев слушал, подставив
ухо на голос оратора так, как будто Маракуев
стоял очень далеко от него; он сидел
на диване, свободно развалясь, положив руку
на широкое плечо угрюмого соседа своего, Вараксина. Клим отметил, что они часто и даже в самых пламенных местах речей Маракуева перешептываются, аскетическое лицо слесаря сурово морщится, он сердито шевелит усами; кривоносый Фомин шипит
на них, толкает Вараксина локтем, коленом, а Дунаев, усмехаясь, подмигивает Фомину веселым глазом.
Свалив солдата с лошади, точно мешок, его повели сквозь толпу, он оседал к земле, неслышно кричал, шевеля волосатым ртом, лицо у него было синее, как лед, и таяло, он плакал. Рядом с Климом
стоял человек в куртке, замазанной красками, он был выше
на голову, его жесткая борода холодно щекотала
ухо Самгина.
Самгин видел, как лошади казаков, нестройно, взмахивая головами, двинулись
на толпу, казаки подняли нагайки, но в те же секунды его приподняло с земли и в свисте, вое, реве закружило, бросило вперед, он ткнулся лицом в бок лошади,
на голову его упала чья-то шапка, кто-то крякнул в
ухо ему, его снова завертело, затолкало, и наконец, оглушенный, он очутился у памятника Скобелеву; рядом с ним
стоял седой человек, похожий
на шкаф, пальто
на хорьковом мехе было распахнуто, именно как дверцы шкафа, показывая выпуклый, полосатый живот; сдвинув шапку
на затылок, человек ревел басом...
Здесь,
на воздухе, выстрелы трещали громко, и после каждого хотелось тряхнуть головой, чтобы выбросить из
уха сухой, надсадный звук. Было слышно и визгливое нытье летящих пуль. Самгин оглянулся назад — двери сарая были открыты, задняя его стена разобрана; пред широкой дырою
на фоне голубоватого неба
стояло голое дерево, — в сарае никого не было.
К Лидии подходили мужчины и женщины, низко кланялись ей, целовали руку; она вполголоса что-то говорила им, дергая плечами, щеки и
уши ее сильно покраснели. Марина,
стоя в углу, слушала Кормилицына; переступая с ноги
на ногу, он играл портсигаром; Самгин, подходя, услыхал его мягкие, нерешительные слова...
— Значит, сейчас позвоним и явится покупатель, нотариус Животовский, спекулянт, держи
ухо остро! Но, сначала, Клим Иванович,
на какого черта тебе тысячи денег? Не надобно тебе денег, тебе газета нужна или — книгоиздательство.
На газету — мало десятков тысяч, надо сотни полторы, две. Предлагаю: давай мне эти двадцать тысяч, и я тебе обещаю через год взогнать их до двухсот. Обещаю, но гарантировать — не могу, нечем. Векселя могу дать, а — чего они
стоят?
«
Уши надрать мальчишке», — решил он. Ему, кстати, пора было идти в суд, он оделся, взял портфель и через две-три минуты
стоял перед мальчиком, удивленный и уже несколько охлажденный, —
на смуглом лице брюнета весело блестели странно знакомые голубые глаза. Мальчик
стоял, опустив балалайку, держа ее за конец грифа и раскачивая, вблизи он оказался еще меньше ростом и тоньше. Так же, как солдаты, он смотрел
на Самгина вопросительно, ожидающе.
Неточные совпадения
Она летела прямо
на него: близкие звуки хорканья, похожие
на равномерное наддирание тугой ткани, раздались над самым
ухом; уже виден был длинный нос и шея птицы, и в ту минуту, как Левин приложился, из-за куста, где
стоял Облонский, блеснула красная молния; птица, как стрела, спустилась и взмыла опять кверху.
Губернаторша, сказав два-три слова, наконец отошла с дочерью в другой конец залы к другим гостям, а Чичиков все еще
стоял неподвижно
на одном и том же месте, как человек, который весело вышел
на улицу, с тем чтобы прогуляться, с глазами, расположенными глядеть
на все, и вдруг неподвижно остановился, вспомнив, что он позабыл что-то и уж тогда глупее ничего не может быть такого человека: вмиг беззаботное выражение слетает с лица его; он силится припомнить, что позабыл он, — не платок ли? но платок в кармане; не деньги ли? но деньги тоже в кармане, все, кажется, при нем, а между тем какой-то неведомый дух шепчет ему в
уши, что он позабыл что-то.
Карл Иваныч был глух
на одно
ухо, а теперь от шума за роялем вовсе ничего не слыхал. Он нагнулся ближе к дивану, оперся одной рукой о стол,
стоя на одной ноге, и с улыбкой, которая тогда мне казалась верхом утонченности, приподнял шапочку над головой и сказал:
В контору надо было идти все прямо и при втором повороте взять влево: она была тут в двух шагах. Но, дойдя до первого поворота, он остановился, подумал, поворотил в переулок и пошел обходом, через две улицы, — может быть, безо всякой цели, а может быть, чтобы хоть минуту еще протянуть и выиграть время. Он шел и смотрел в землю. Вдруг как будто кто шепнул ему что-то
на ухо. Он поднял голову и увидал, что
стоит у тогодома, у самых ворот. С того вечера он здесь не был и мимо не проходил.
Катя не спеша перевела свои глаза
на сестру (изящно, даже изысканно одетая, она
стояла на дорожке и кончиком раскрытого зонтика шевелила
уши Фифи) и не спеша промолвила: