Неточные совпадения
Варавки жили
на этой квартире уже третий год, но казалось, что они поселились только вчера, все вещи
стояли не
на своих
местах, вещей было недостаточно, комната казалась пустынной, неуютной.
Еще недавно вещи, привычные глазу,
стояли на своих
местах, не возбуждая интереса к ним, но теперь они чем-то притягивали к себе, тогда как другие, интересные и любимые, теряли свое обаяние.
Деревяшка мужика углубилась в песок, он
стоял избочась, держался крепкой, корявой рукою за обломок сучка ветлы, дергал плечом, вытаскивая деревяшку из песка, переставлял ее
на другое
место, она снова уходила в сыпучую почву, и снова мужик изгибался набок.
А Дунаев слушал, подставив ухо
на голос оратора так, как будто Маракуев
стоял очень далеко от него; он сидел
на диване, свободно развалясь, положив руку
на широкое плечо угрюмого соседа своего, Вараксина. Клим отметил, что они часто и даже в самых пламенных
местах речей Маракуева перешептываются, аскетическое лицо слесаря сурово морщится, он сердито шевелит усами; кривоносый Фомин шипит
на них, толкает Вараксина локтем, коленом, а Дунаев, усмехаясь, подмигивает Фомину веселым глазом.
Дома его ждал толстый конверт с надписью почерком Лидии; он лежал
на столе,
на самом видном
месте. Самгин несколько секунд рассматривал его, не решаясь взять в руки,
стоя в двух шагах от стола. Потом, не сходя с
места, протянул руку, но покачнулся и едва не упал, сильно ударив ладонью по конверту.
— Я тоже не могла уснуть, — начала она рассказывать. — Я никогда не слышала такой мертвой тишины. Ночью по саду ходила женщина из флигеля, вся в белом, заломив руки за голову. Потом вышла в сад Вера Петровна, тоже в белом, и они долго
стояли на одном
месте… как Парки.
На Лобном
месте стояла тесная группа людей, казалось, что они набиты в бочку.
Забор был высок, бесконечно длинен и уходил в темноту, в дым, но в одном
месте он переломился, образовал угол,
на углу
стоял Туробоев, протягивая руку, и кричал...
Знакомый, уютный кабинет Попова был неузнаваем; исчезли цветы с подоконников,
на месте их
стояли аптечные склянки с хвостами рецептов, сияла насквозь пронзенная лучом солнца бутылочка красных чернил, лежали пухлые, как подушки, «дела» в синих обложках; торчал вверх дулом старинный пистолет, перевязанный у курка галстуком белой бумажки.
Самгин осторожно выглянул за угол; по площади все еще метались трое людей, мальчик оторвался от старика и бежал к Александровскому училищу, а старик,
стоя на одном
месте, тыкал палкой в землю и что-то говорил, — тряслась борода.
Время шло медленно и все медленнее, Самгин чувствовал, что погружается в холод какой-то пустоты, в состояние бездумья, но вот золотистая голова Дуняши исчезла,
на месте ее величественно встала Алина, вся в белом, точно мраморная. Несколько секунд она
стояла рядом с ним — шумно дыша, становясь как будто еще выше. Самгин видел, как ее картинное лицо побелело, некрасиво выкатились глаза, неестественно низким голосом она сказала...
Явился слуга со счетом, Самгин поцеловал руку женщины, ушел, затем,
стоя посредине своей комнаты, закурил, решив идти
на бульвары. Но, не сходя с
места, глядя в мутно-серую пустоту за окном, над крышами, выкурил всю папиросу, подумал, что, наверное, будет дождь, позвонил, спросил бутылку вина и взял новую книгу Мережковского «Грядущий хам».
Первое повелительно диктует:
стой на своем
месте и всячески укрепляй оное, иначе — соседи свергнут во прах.
Дронов тоже молча встал и
стоял опустив голову, перекладывая с
места на место коробку спичек, потом сказал...
Самгин
стоял, защищая рукой в перчатке лицо от снега, ожидая какого-то молодого человека, ему казалось, что время ползет необыкновенно медленно и даже не ползет, а как бы кружится
на одном
месте.
Он хорошо помнил опыт Москвы пятого года и не выходил
на улицу в день 27 февраля. Один, в нетопленой комнате, освещенной жалким огоньком огарка стеариновой свечи, он
стоял у окна и смотрел во тьму позднего вечера, она в двух
местах зловеще, докрасна раскалена была заревами пожаров и как будто плавилась, зарева росли, растекались, угрожая раскалить весь воздух над городом. Где-то далеко не торопясь вползали вверх разноцветные огненные шарики ракет и так же медленно опускались за крыши домов.
— Раззянка-а! — кричал Федор Прахов, он
стоял у первой ступени лестницы, его толкали вперед, ‹он› поворачивался боком, спиной и ухитрялся оставаться
на месте, покрикивая, подмигивая кому-то...
Неточные совпадения
А вы —
стоять на крыльце, и ни с
места! И никого не впускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них впустите, то… Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не с просьбою, да похож
на такого человека, что хочет подать
на меня просьбу, взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)Слышите? Чш… чш… (Уходит
на цыпочках вслед за квартальными.)
Он не был ни технолог, ни инженер; но он был твердой души прохвост, а это тоже своего рода сила, обладая которою можно покорить мир. Он ничего не знал ни о процессе образования рек, ни о законах, по которому они текут вниз, а не вверх, но был убежден, что
стоит только указать: от сих
мест до сих — и
на протяжении отмеренного пространства наверное возникнет материк, а затем по-прежнему, и направо и налево, будет продолжать течь река.
Он решился. Река не захотела уйти от него — он уйдет от нее.
Место,
на котором
стоял старый Глупов, опостылело ему. Там не повинуются стихии, там овраги и буераки
на каждом шагу преграждают стремительный бег; там воочию совершаются волшебства, о которых не говорится ни в регламентах, ни в сепаратных предписаниях начальства. Надо бежать!
Шли они по ровному
месту три года и три дня, и всё никуда прийти не могли. Наконец, однако, дошли до болота. Видят,
стоит на краю болота чухломец-рукосуй, рукавицы торчат за поясом, а он других ищет.
Бородавкин
стоял на одном
месте и рыл ногами землю. Была минута, когда он начинал верить, что энергия бездействия должна восторжествовать.