Неточные совпадения
В день, когда Клим Самгин пошел к ней,
на угрюмый город
падал удручающе густой
снег;
падал быстро, прямо, хлопья его были необыкновенно крупны и шуршали, точно клочки мокрой бумаги.
На улице
снег все еще
падал и
падал так густо, что трудно было дышать.
Почти весь день лениво
падал снег, и теперь тумбы, фонари, крыши были покрыты пуховыми чепцами. В воздухе стоял тот вкусный запах, похожий
на запах первых огурцов, каким
снег пахнет только в марте. Медленно шагая по мягкому, Самгин соображал...
На улице густо
падал снег, поглощая людей, лошадей; белый пух тотчас осыпал шапочку Варвары, плечи ее, ослепил Самгина. Кто-то сильно толкнул его.
Поцеловав его в лоб, она исчезла, и, хотя это вышло у нее как-то внезапно, Самгин был доволен, что она ушла. Он закурил папиросу и погасил огонь;
на пол легла мутная полоса света от фонаря и темный крест рамы; вещи сомкнулись; в комнате стало тесней, теплей. За окном влажно вздыхал ветер,
падал густой
снег, город был не слышен, точно глубокой ночью.
На улице было пустынно и неприятно тихо. Полночь успокоила огромный город. Огни фонарей освещали грязно-желтые клочья облаков. Таял
снег, и от него уже исходил запах весенней сырости. Мягко
падали капли с крыш, напоминая шорох ночных бабочек о стекло окна.
Кочегар остановился, но расстояние между ним и рабочими увеличивалось, он стоял в позе кулачного бойца, ожидающего противника, левую руку прижимая ко груди, правую, с шапкой, вытянув вперед. Но рука
упала, он покачнулся, шагнул вперед и тоже
упал грудью
на снег,
упал не сгибаясь, как доска, и тут, приподняв голову, ударяя шапкой по
снегу, нечеловечески сильно заревел, посунулся вперед, вытянул ноги и зарыл лицо в
снег.
Не торопясь отступала плотная масса рабочих, люди пятились, шли как-то боком, грозили солдатам кулаками, в руках некоторых все еще трепетали белые платки; тело толпы распадалось, отдельные фигуры, отскакивая с боков ее, бежали прочь,
падали на землю и корчились, ползли, а многие ложились
на снег в позах безнадежно неподвижных.
Потом он слепо шел правым берегом Мойки к Певческому мосту, видел, как
на мост, забитый людями, ворвались пятеро драгун, как засверкали их шашки, двое из пятерых, сорванные с лошадей, исчезли в черном месиве, толстая лошадь вырвалась
на правую сторону реки, люди стали швырять в нее комьями
снега, а она топталась
на месте, встряхивая головой; с морды ее
падала пена.
Выцветшее, тусклое солнце мертво торчало среди серенькой овчины облаков, освещая десятка полтора разнообразно одетых людей около баррикады, припудренной
снегом; от солнца
на них
падали беловатые пятна холода, и люди казались так же насквозь продрогшими, как чувствовал себя Самгин.
На лестнице Марина выпустила руку Самгина, — он тотчас же сошел вниз в гардеробную, оделся и пошел домой. Густо
падали хлопья
снега, тихонько шуршал ветер, уплотняя тишину.
Он видел, как в прозрачном облаке дыма и
снега кувыркалась фуражка; она первая
упала на землю, а за нею
падали, обгоняя одна другую, щепки, серые и красные тряпки; две из них взлетели особенно высоко и, легкие,
падали страшно медленно, точно для того, чтоб навсегда остаться в памяти.
Видел Самгин, как по
снегу, там и тут, появлялись красные капли, — одна из них
упала близко около него,
на вершину тумбы, припудренную
снегом, и это было так нехорошо, что он еще плотней прижался к стене.
Ветер сдувал
снег с крыш,
падал на дорогу, кружился, вздымая прозрачные белые вихри, под ногами людей и лошадей, и снова взлетал
на крыши.
Явилась мысль очень странная и даже обидная: всюду
на пути его расставлены знакомые люди, расставлены как бы для того, чтоб следить: куда он идет? Ветер сбросил с крыши
на голову жандарма кучу
снега,
снег попал за ворот Клима Ивановича, набился в ботики. Фасад двухэтажного деревянного дома дымился белым дымом, в нем что-то выло, скрипело.
Неточные совпадения
Из окон комнаты Агафьи Михайловны, старой нянюшки, исполнявшей в его доме роль экономки,
падал свет
на снег площадки пред домом. Она не
спала еще. Кузьма, разбуженный ею, сонный и босиком выбежал
на крыльцо. Лягавая сука Ласка, чуть не сбив с ног Кузьму, выскочила тоже и визжала, терлась об его колени, поднималась и хотела и не смела положить передние лапы ему
на грудь.
И вот уже трещат морозы // И серебрятся средь полей… // (Читатель ждет уж рифмы розы; //
На, вот возьми ее скорей!) // Опрятней модного паркета // Блистает речка, льдом одета. // Мальчишек радостный народ // Коньками звучно режет лед; //
На красных лапках гусь тяжелый, // Задумав плыть по лону вод, // Ступает бережно
на лед, // Скользит и
падает; веселый // Мелькает, вьется первый
снег, // Звездами
падая на брег.
Упала в
снег; медведь проворно // Ее хватает и несет; // Она бесчувственно-покорна, // Не шевельнется, не дохнет; // Он мчит ее лесной дорогой; // Вдруг меж дерев шалаш убогой; // Кругом всё глушь; отвсюду он // Пустынным
снегом занесен, // И ярко светится окошко, // И в шалаше и крик, и шум; // Медведь промолвил: «Здесь мой кум: // Погрейся у него немножко!» // И в сени прямо он идет, // И
на порог ее кладет.
Потом мало-помалу место живого горя заступило немое равнодушие. Илья Ильич по целым часам смотрел, как
падал снег и наносил сугробы
на дворе и
на улице, как покрыл дрова, курятники, конуру, садик, гряды огорода, как из столбов забора образовались пирамиды, как все умерло и окуталось в саван.
Вот и мальчишки: он бац
снегом — мимо: сноровки нет, только хотел захватить еще снежку, как все лицо залепила ему целая глыба
снегу: он
упал; и больно ему с непривычки, и весело, и хохочет он, и слезы у него
на глазах…