Неточные совпадения
Они шли пешком, когда из какого-то переулка выехал
извозчик, в пролетке
сидела растрепанная Варвара, держа шляпку и зонтик
на коленях.
Самгин замолчал. Стратонов опрокинул себя в его глазах этим глупым жестом и огорчением по поводу брюк. Выходя из вагона, он простился со Стратоновым пренебрежительно, а
сидя в пролетке
извозчика, думал с презрением: «Бык. Идиот.
На что же ты годишься в борьбе против людей, которые, стремясь к своим целям, способны жертвовать свободой, жизнью?»
Освещая стол, лампа оставляла комнату в сумраке, наполненном дымом табака; у стены, вытянув и неестественно перекрутив длинные ноги,
сидел Поярков, он, как всегда, низко нагнулся, глядя в пол, рядом — Алексей Гогин и человек в поддевке и смазных сапогах, похожий
на извозчика; вспыхнувшая в углу спичка осветила курчавую бороду Дунаева. Клим сосчитал головы, — семнадцать.
Он взял
извозчика и,
сидя в экипаже, посматривая
на людей сквозь стекла очков, почувствовал себя разреженным, подобно решету; его встряхивало; все, что он видел и слышал, просеивалось сквозь, но сетка решета не задерживала ничего. В буфете вокзала, глядя в стакан, в рыжую жижицу кофе, и отгоняя мух, он услыхал...
По Сергиевской улице ехал
извозчик; старенький, захудалый, он
сидел на козлах сгорбясь, распустив вожжи, и, видимо, дремал; мохнатенькая, деревенская лошадь, тоже седая от инея, шагала медленно, низко опустив голову.
Парня осторожно положили поперек дороги Самгина, в минуту собралась толпа, заткнув улицу; высокий, рыжеватый человек в кожаной куртке вел мохнатенькую лошадь,
на козлах саней
сидел знакомый
извозчик, размахивая кнутом, и плачевно кричал...
Кричал,
сидя в санях
извозчика, Туробоев, с забинтованной головой, в старой, уродливой шапке, съехавшей ему
на затылок.
Потом Самгин ехал
на извозчике в тюрьму; рядом с ним
сидел жандарм, а
на козлах, лицом к нему, другой — широконосый, с маленькими глазками и усами в стрелку. Ехали по тихим улицам, прохожие встречались редко, и Самгин подумал, что они очень неумело показывают жандармам, будто их не интересует человек, которого везут в тюрьму. Он был засорен словами полковника, чувствовал себя уставшим от удивления и механически думал...
«Дурочка», — снисходительно думал Самгин. Через несколько дней он встретил ее
на улице. Любаша
сидела в санях захудалого
извозчика, — сани были нагружены связками газет, разноцветных брошюр; привстав, держась за плечо
извозчика, Сомова закричала...
Уже собралось десятка полтора зрителей — мужчин и женщин; из ворот и дверей домов выскакивали и осторожно подходили любопытные обыватели.
На подножке пролетки
сидел молодой, белобрысый
извозчик и жалобно, высоким голосом, говорил, запинаясь...
Улицы наполняла ворчливая тревога, пред лавками съестных припасов толпились, раздраженно покрикивая, сердитые, растрепанные женщины,
на углах небольшие группы мужчин, стоя плотно друг к другу, бормотали о чем-то,
извозчик,
сидя на козлах пролетки и сморщив волосатое лицо, читал газету, поглядывая в мутное небо, и всюду мелькали солдаты…
Неточные совпадения
На углу он встретил спешившего ночного
извозчика.
На маленьких санках, в бархатном салопе, повязанная платком,
сидела Лизавета Петровна. «Слава Богу, слава Богу»! проговорил он, с восторгом узнав ее, теперь имевшее особенно серьезное, даже строгое выражение, маленькое белокурое лицо. Не приказывая останавливаться
извозчику, он побежал назад рядом с нею.
Слушай внимательно: и дворник, и Кох, и Пестряков, и другой дворник, и жена первого дворника, и мещанка, что о ту пору у ней в дворницкой
сидела, и надворный советник Крюков, который в эту самую минуту с
извозчика встал и в подворотню входил об руку с дамою, — все, то есть восемь или десять свидетелей, единогласно показывают, что Николай придавил Дмитрия к земле, лежал
на нем и его тузил, а тот ему в волосы вцепился и тоже тузил.
— Вот, как приедешь
на квартиру, Иван Матвеич тебе все сделает. Это, брат, золотой человек, не чета какому-нибудь выскочке-немцу! Коренной, русский служака, тридцать лет
на одном стуле
сидит, всем присутствием вертит, и деньжонки есть, а
извозчика не наймет; фрак не лучше моего; сам тише воды, ниже травы, говорит чуть слышно, по чужим краям не шатается, как твой этот…
— Шикарный немец, — говорил поживший в городе и читавший романы
извозчик. Он
сидел, повернувшись вполуоборот к седоку, то снизу, то сверху перехватывая длинное кнутовище, и, очевидно, щеголял своим образованием, — тройку завел соловых, выедет с своей хозяйкой — так куда годишься! — продолжал он. — Зимой,
на Рождестве, елка была в большом доме, я гостей возил тоже; с еклектрической искрой. В губернии такой не увидишь! Награбил денег — страсть! Чего ему: вся его власть. Сказывают, хорошее имение купил.
Лошадь вялой рысцой, постукивая равномерно подковами по пыльной и неровной мостовой, тащилась по улицам;
извозчик беспрестанно задремывал; Нехлюдов же
сидел, ни о чем не думая, равнодушно глядя перед собою.
На спуске улицы, против ворот большого дома, стояла кучка народа и конвойный с ружьем. Нехлюдов остановил
извозчика.