День был ясный и тихий. Светило солнце, но мороз крепчал. В вышине то и дело сами собой оседали большие хлопья инея и, колыхаясь, тихо
садились на лед. В воздухе было что-то бодрящее, возбуждающее, веселое, почти опьяняющее. Лед взвизгивал под коньками и порой звонко, переливчато трескался.
Было тихое морозное утро. Солнце только что начинало всходить. Уже розовели восточные склоны гор, обращенные к солнцу, в то время как в распадках между ними снег еще сохранял сумеречные лиловые оттенки. У противоположного берега в застывшем холодном воздухе над полыньей клубился туман и в виде мелкой радужной пыли
садился на лед, кусты и прибрежные камни.
Неточные совпадения
Прямым Онегин Чильд Гарольдом // Вдался в задумчивую лень: // Со сна
садится в ванну со
льдом, // И после, дома целый день, // Один, в расчеты погруженный, // Тупым кием вооруженный, // Он
на бильярде в два шара // Играет с самого утра. // Настанет вечер деревенский: // Бильярд оставлен, кий забыт, // Перед камином стол накрыт, // Евгений ждет: вот едет Ленский //
На тройке чалых лошадей; // Давай обедать поскорей!
Как-то вдруг, точно с потолка спрыгнув, явился дедушка,
сел на кровать, пощупал мне голову холодной, как
лед, рукою:
В это время идущий впереди Ноздрин остановился и грузно опустился
на край нарты. Мы оба следовали за ним и как будто только этого и ждали. Рожков немедленно сбросил с плеч лямку и тоже
сел на нарту, а я подошел к берегу и привалился к вмерзшему в
лед большому древесному стволу, наполовину занесенному песком и илом.
Танайченок надел
на себя барское платье и
сел на крыльцо, а Мазан побежал со жбаном
на погреб, разбудил ключницу, которая, как и все в доме, спала мертвым сном, требовал поскорее проснувшемуся барину студеной браги, и, когда ключница изъявила сомнение, проснулся ли барин, — Мазан указал ей
на фигуру Танайченка, сидящего
на крыльце в халате и колпаке; нацедили браги, положили
льду, проворно побежал Мазан с добычей.
Климков
сел, нагнулся, положил в рот кусок
льда и тотчас же вскочил
на ноги, вскарабкался
на крутой скат оврага, снял ремень, подтяжки и начал связывать их, озабоченно рассматривая сучья над головой и без жалости к себе соображая: