Неточные совпадения
Его длинные ноги не сгибаются, длинные
руки с кривыми пальцами
шевелятся нехотя, неприятно, он одет всегда в длинный, коричневый сюртук, обут в бархатные сапоги на меху и на мягких подошвах.
— Его побили, да? — спросила девочка, не
шевелясь, не принимая протянутой
руки Дронова. Слова ее звучали разбито, так говорят девочки после того, как наплачутся.
Он сидел неподвижно, точно окаменев,
шевелились только кисти его
рук, казалось, что весла действуют сами, покрывая воду шелковой рябью.
Потом снова скакали взмыленные лошади Власовского, кучер останавливал их на скаку, полицмейстер, стоя, размахивал
руками, кричал в окна домов, на рабочих, на полицейских и мальчишек, а окричав людей, устало валился на сиденье коляски и толчком в спину кучера снова гнал лошадей. Длинные усы его, грозно
шевелясь, загибались к затылку.
Размахивая палкой, делая даме в углу приветственные жесты
рукою в желтой перчатке, Корвин важно шел в угол, встречу улыбке дамы, но, заметив фельетониста, остановился, нахмурил брови, и концы усов его грозно
пошевелились, а матовые белки глаз налились кровью. Клим стоял, держась за спинку стула, ожидая, что сейчас разразится скандал, по лицу Робинзона, по его растерянной улыбке он видел, что и фельетонист ждет того же.
Тонкие
руки с кистями темных пальцев двигались округло, легко, расписанное лицо ласково морщилось,
шевелились белые усы, и за стеклами очков серенькие зрачки напоминали о жемчуге риз на иконах.
— А — кровью пахнет? — шевеля ноздрями, сказала Анфимьевна, и прежде, чем он успел остановить ее, мягко, как перина, ввалилась в дверь к Варваре. Она вышла оттуда тотчас же и так же бесшумно, до локтей ее
руки были прижаты к бокам, а от локтей подняты, как на иконе Знамения Абалацкой богоматери, короткие, железные пальцы
шевелились, губы ее дрожали, и она шипела...
Варвара сидела у борта, держась
руками за перила, упираясь на
руки подбородком, голова ее дрожала мелкой дрожью, непокрытые волосы
шевелились. Клим стоял рядом с нею, вполголоса вспоминая стихи о море, говорить громко было неловко, хотя все пассажиры давно уже пошли спать. Стихов он знал не много, они скоро иссякли, пришлось говорить прозой.
Стоял он, широко раздвинув ноги, засунув большие пальцы
рук за пояс, выпятив обширный живот, молча двигал челюстью, и редкая, толстоволосая борода его неприятно
шевелилась.
Он махнул
рукой, лицо его побагровело и, на минуту, стало злым, зрачки
пошевелились, точно вспухнув на белках.
Рядом с ним мелко шагал, тыкая в землю зонтиком, бережно держа в
руке фуражку, историк Козлов, розовое его личико было смочено потом или слезами, он тоже пел, рот его открыт, губы
шевелились, но голоса не слышно было, над ним возвышалось слепое, курдючное лицо Воронова, с круглой дырой в овчинной бороде.
— Не мной? Докажи! — кричал Дронов, шершавая кожа на лице его покраснела, как скорлупа вареного рака, на небритом подбородке
шевелились рыжеватые иголки, он махал
рукою пред лицом своим, точно черпая горстью воздух и набивая его в рот. Самгин попробовал шутить.
Как-то вечером Самгин сидел за чайным столом, перелистывая книжку журнала. Резко хлопнула дверь в прихожей, вошел, тяжело шагая, Безбедов, грузно сел к столу и сипло закашлялся; круглое, пухлое лицо его противно
шевелилось, точно под кожей растаял и переливался жир, — глаза ослепленно мигали,
руки тряслись, он ими точно паутину снимал со лба и щек.
Под полом, в том месте, где он сидел, что-то негромко щелкнуло, сумрак
пошевелился, посветлел, и, раздвигая его, обнаруживая стены большой продолговатой комнаты, стали входить люди — босые, с зажженными свечами в
руках, в белых, длинных до щиколоток рубахах, подпоясанных чем-то неразличимым.
Марина не
пошевелилась, а круг пошел медленнее, но лысый, взмахнув
руками, сказал...
Самгину показалось, что она хочет сесть на колени его, — он
пошевелился в кресле, сел покрепче, но в магазине брякнул звонок. Марина вышла из комнаты и через минуту воротилась с письмами в
руке; одно из них, довольно толстое, взвесила на ладони и, небрежно бросив на диван, сказала...
В лицо Самгина смотрели, голубовато улыбаясь, круглые, холодненькие глазки, брезгливо
шевелилась толстая нижняя губа, обнажая желтый блеск золотых клыков, пухлые пальцы правой
руки играли платиновой цепочкой на животе, указательный палец левой беззвучно тыкался в стол. Во всем поведении этого человека, в словах его, в гибкой игре голоса было что-то обидно несерьезное. Самгин сухо спросил...
Все четыре окна квартиры его были закрыты ставнями, и это очень усилило неприятное его настроение. Дверь открыла сухая, темная старушка Фелицата, она показалась еще более сутулой, осевшей к земле, всегда молчаливая, она и теперь поклонилась ему безмолвно, но тусклые глаза ее смотрели на него, как на незнакомого, тряпичные губы
шевелились, и она разводила
руками так, как будто вот сейчас спросит...
Тагильский
пошевелился в кресле, но не встал, а Дронов, взяв хозяина под
руку, отвел его в столовую, где лампа над столом освещала сердито кипевший, ярко начищенный самовар, золотистое вино в двух бутылках, стекло и фарфор посуды.
На высоких нотах голос Ловцова срывался, всхрапывал. Стоял этот мужик «фертом», сунув ладони
рук за опояску, за шаль, отведя локти в сторону. Волосы на лице его неприглядно
шевелились, точно росли, пристальный взгляд раздражал Самгина.
Убедило его в этом напряженное внимание Фроленкова и Денисова, кумовья сидели не
шевелясь, застыв в неподвижности до того, что Фроленков, держа в одной
руке чайную ложку с медом, а другой придерживая стакан, не решался отправить ложку в рот, мед таял и капал на скатерть, а когда безмолвная супруга что-то прошептала ему, он, в ответ ей, сердито оскалил зубы.
— Ничего неприличного я не сказал и не собираюсь, — грубовато заявил оратор. — А если говорю смело, так, знаете, это так и надобно, теперь даже кадеты пробуют смело говорить, — добавил он, взмахнув левой
рукой, большой палец правой он сунул за ремень, а остальные четыре пальца быстро
шевелились, сжимаясь в кулак и разжимаясь,
шевелились и маленькие медные усы на пестром лице.