Неточные совпадения
Не сказав, чего именно достойна мать, он взмахнул
рукою и почесал подбородок. Климу показалось, что он хотел
ладонью прикрыть пухлый рот свой.
Заботы Марины, заставляя Нехаеву смущенно улыбаться, трогали ее, это Клим видел по благодарному блеску глаз худенькой и жалкой девицы. Прозрачной
рукой Нехаева гладила румяную щеку подруги, и на бледной коже тыла ее
ладони жилки, налитые кровью, исчезали.
Потом он долго и внимательно смотрел на циферблат стенных часов очень выпуклыми и неяркими глазами. Когда профессор исчез, боднув головою воздух, заика поднял длинные
руки, трижды мерно хлопнул
ладонями, но повторил...
Она скрестила
руки на груди и, положив
ладони на острые плечи свои, продолжала с негодованием...
Ему вспомнилось, как однажды, войдя в столовую, он увидал, что Марина, стоя в своей комнате против Кутузова, бьет кулаком своей правой
руки по
ладони левой, говоря в лицо бородатого студента...
Он играл ножом для разрезывания книг, капризно изогнутой пластинкой бронзы с позолоченной головою бородатого сатира на месте ручки. Нож выскользнул из
рук его и упал к ногам девушки; наклонясь, чтоб поднять его, Клим неловко покачнулся вместе со стулом и, пытаясь удержаться, схватил
руку Нехаевой, девушка вырвала
руку, лишенный опоры Клим припал на колено. Он плохо помнил, как разыгралось все дальнейшее, помнил только горячие
ладони на своих щеках, сухой и быстрый поцелуй в губы и торопливый шепот...
Стояла она — подняв голову и брови, удивленно глядя в синеватую тьму за окном,
руки ее были опущены вдоль тела, раскрытые розовые
ладони немного отведены от бедер.
А хромой, взглянув на Варавку, широко ухмыльнулся, но сейчас же прикрыл рот
ладонью. Это не помогло, громко фыркнув в
ладонь, он отмахнул
рукой в сторону и вскричал тоненько...
Женщина протянула
руку с очень твердой
ладонью. Лицо у нее было из тех, которые запоминаются с трудом. Пристально, фотографирующим взглядом светленьких глаз она взглянула в лицо Клима и неясно назвала фамилию, которую он тотчас забыл.
— Ты их, Гашка, прутом, прутом, — советовала она, мотая тяжелой головой. В сизых, незрячих глазах ее солнце отражалось, точно в осколках пивной бутылки. Из двери школы вышел урядник, отирая
ладонью седоватые усы и аккуратно подстриженную бороду, зорким взглядом рыжих глаз осмотрел дачников, увидав Туробоева, быстро поднял
руку к новенькой фуражке и строго приказал кому-то за спиною его...
Взмахом
руки он указывал почему-то на север и крепко гладил
ладонью кудрявые волосы свои.
То, что произошло после этих слов, было легко, просто и заняло удивительно мало времени, как будто несколько секунд. Стоя у окна, Самгин с изумлением вспоминал, как он поднял девушку на
руки, а она, опрокидываясь спиной на постель, сжимала уши и виски его
ладонями, говорила что-то и смотрела в глаза его ослепляющим взглядом.
Когда ротмистр, отпуская Клима, пожал его
руку,
ладонь ротмистра, на взгляд пухлая, оказалась жесткой и в каких-то шишках, точно в мозолях.
— Да, милый, — сказала Алина, похлопывая его по
руке мягкой своей
ладонью. — Вечером придешь, да?
Сидел он навалясь на стол, простирая
руки к Лидии, разводя ими по столу, сгребая, расшвыривая что-то; скатерть морщилась, образуя складки, Диомидов пришлепывал их
ладонью. Сунув Климу холодную, жесткую
руку, он торопливо вырвал ее.
Он все двигал
руками, то сжимая пальцы бессильных
рук в кулаки, то взвешивая что-то на
ладонях.
Дома его ждал толстый конверт с надписью почерком Лидии; он лежал на столе, на самом видном месте. Самгин несколько секунд рассматривал его, не решаясь взять в
руки, стоя в двух шагах от стола. Потом, не сходя с места, протянул
руку, но покачнулся и едва не упал, сильно ударив
ладонью по конверту.
— Так, — сказал гость, положил на
ладонь Клима сухую, холодную
руку и, ожидая пожатия, спросил: — Вы не родственник ли Якову Акимовичу?
— Макаров — ругает ее. Ушел, маньяк. Я ей орхидеи послал, — бормотал он, смяв папиросу с огнем в
руке, ожег
ладонь, посмотрел на нее, сунул в карман и снова предложил...
Редозубов махнул
рукою, крепко потер
ладонью колено и пробормотал...
Ходил он наклонив голову, точно бык, торжественно нося свой солидный живот, левая
рука его всегда играла кистью брелоков на цепочке часов, правая привычным жестом поднималась и опускалась в воздухе, широкая
ладонь плавала в нем, как небольшой лещ.
Чтоб избежать встречи с Поярковым, который снова согнулся и смотрел в пол, Самгин тоже осторожно вышел в переднюю, на крыльцо. Дьякон стоял на той стороне улицы, прижавшись плечом к столбу фонаря, читая какую-то бумажку, подняв ее к огню;
ладонью другой
руки он прикрывал глаза. На голове его была необыкновенная фуражка, Самгин вспомнил, что в таких художники изображали чиновников Гоголя.
— Только? — спросил он, приняв из
рук Самгина письмо и маленький пакет книг; взвесил пакет на
ладони, положил его на пол, ногою задвинул под диван и стал читать письмо, держа его близко пред лицом у правого глаза, а прочитав, сказал...
У ног Самгина полулежал человек, выпачканный нефтью, куря махорку, кашлял и оглядывался, не видя, куда плюнуть; плюнул в
руку, вытер
ладонь о промасленные штаны и сказал соседу в пиджаке, лопнувшем на спине по шву...
Дальше пол был, видимо, приподнят, и за двумя столами, составленными вместе, сидели лицом к Самгину люди солидные, прилично одетые, а пред столами бегал небольшой попик, черноволосый, с черненьким лицом, бегал, размахивая, по очереди, то правой, то левой
рукой, теребя ворот коричневой рясы, откидывая волосы
ладонями, наклоняясь к людям, точно желая прыгнуть на них; они кричали ему...
По площади ползали окровавленные люди, другие молча подбирали их, несли куда-то; валялось много шапок, галош; большая серая шаль лежала комом, точно в ней был завернут ребенок, а около ее, на снеге — темная кисть
руки вверх
ладонью.
В три приема проглотив стакан чая, он рассказал, гладя колени свои
ладонями рук, слишком коротких в сравнении с его туловищем...
Молодая женщина в пенсне перевязывала ему платком
ладонь левой
руки, правою он растирал опухоль на лбу, его окружало человек шесть таких же измятых, вывалянных в снегу.
— Сорок три копейки за конституцию — кто больше? — крикнул Лютов, подбрасывая на
ладони какие-то монеты; к нему подошла Алина и что-то сказала; отступив на шаг, Лютов развел
руками, поклонился ей.
— Почему ты не ложишься спать? — строго спросила Варвара, появляясь в дверях со свечой в
руке и глядя на него из-под
ладони. — Иди, пожалуйста! Стыдно сознаться, но я боюсь! Этот мальчик… Сын доктора какого-то… Он так стонал…
Водопроводчик перекинул винтовку в левую
руку,
ладонью правой толкнул пленника в лоб...
Самгин задыхался, хрипел; ловкие
руки расстегнули его пальто, пиджак, шарили по карманам, сорвали очки, и тяжелая
ладонь, с размаха ударив его по уху, оглушила.
Варвара взяла его под
руку; он видел слезы на ее глазах, видел, что она шевелит губами, покусывая их, и не верил ей. Старичок шел сбоку саней, поглаживал желтый больничный гроб синей
ладонью и говорил извозчику...
— Искренно благодарю вас, — торопливо проговорил Самгин, пожимая его
руку, а Брагин, схватив его
ладонь двумя
руками и сильно встряхивая все три, взволнованно шептал...
Он снова глотнул из фляжки и, зажав уши
ладонями, долго полоскал коньяком рот. Потом, выкатив глаза, держа
руки на затылке, стал говорить громче...
Всем существом своим он изображал радость, широко улыбался, показывая чиненные золотом зубы, быстро катал шарики глаз своих по лицу и фигуре Самгина, сучил ногами, точно муха, и потирал
руки так крепко, что скрипела кожа. Стертое лицо его напоминало Климу людей сновидения, у которых вместо лица —
ладони.
«Уже решила», — подумал Самгин. Ему не нравилось лицо дома, не нравились слишком светлые комнаты, возмущала Марина. И уже совсем плохо почувствовал он себя, когда прибежал, наклоня голову, точно бык, большой человек в теплом пиджаке, подпоясанном широким ремнем, в валенках, облепленный с головы до ног перьями и сенной трухой. Он схватил
руки Марины, сунул в ее
ладони лохматую голову и, целуя
ладони ее, замычал.
Освобождать лицо из крепких ее
ладоней не хотелось, хотя было неудобно сидеть, выгнув шею, и необыкновенно смущал блеск ее глаз. Ни одна из женщин не обращалась с ним так, и он не помнил, смотрела ли на него когда-либо Варвара таким волнующим взглядом. Она отняла
руки от лица его, села рядом и, поправив прическу свою, повторила...
«Действительно, — когда она говорит, она кажется старше своих лет», — подумал он, наблюдая за блеском ее рыжих глаз; прикрыв глаза ресницами, Марина рассматривала
ладонь своей правой
руки. Самгин чувствовал, что она обезоруживает его, а она, сложив
руки на груди, вытянув ноги, глубоко вздохнула, говоря...
— Н-ну, вот, — заговорил Безбедов, опустив
руки, упираясь
ладонями в колена и покачиваясь. — Придется вам защищать меня на суде. По обвинению в покушении на убийство, в нанесении увечья… вообще — черт знает в чем! Дайте выпить чего-нибудь…
Вскрикивая, он черпал горстями воду, плескал ее в сторону Марины, в лицо свое и на седую голову. Люди вставали с пола, поднимая друг друга за
руки, под мышки, снова становились в круг, Захарий торопливо толкал их, устанавливал, кричал что-то и вдруг, закрыв лицо
ладонями, бросился на пол, — в круг вошла Марина, и люди снова бешено, с визгом, воем, стонами, завертелись, запрыгали, как бы стремясь оторваться от пола.
— Уйди, — повторила Марина и повернулась боком к нему, махая
руками. Уйти не хватало силы, и нельзя было оторвать глаз от круглого плеча, напряженно высокой груди, от спины, окутанной массой каштановых волос, и от плоской серенькой фигурки человека с глазами из стекла. Он видел, что янтарные глаза Марины тоже смотрят на эту фигурку, —
руки ее поднялись к лицу; закрыв лицо
ладонями, она странно качнула головою, бросилась на тахту и крикнула пьяным голосом, топая голыми ногами...
Поставив стакан на стол, она легко
ладонью толкнула Самгина в лоб; горячая
ладонь приятно обожгла кожу лба, Самгин поймал
руку и, впервые за все время знакомства, поцеловал ее.
Самгину показалось, что она хочет сесть на колени его, — он пошевелился в кресле, сел покрепче, но в магазине брякнул звонок. Марина вышла из комнаты и через минуту воротилась с письмами в
руке; одно из них, довольно толстое, взвесила на
ладони и, небрежно бросив на диван, сказала...
Самгин сказал, что завтра утром должен ехать в Дрезден, и не очень вежливо вытянул свои пальцы из его влажной, горячей
ладони. Быстро шагая по слабо освещенной и пустой улице, обернув
руку платком, он чувствовал, что нуждается в утешении или же должен оправдаться в чем-то пред собой.
— Да, — подтвердил Попов, небрежно сунув Самгину длинную
руку, охватил его
ладонь длинными, горячими пальцами и, не пожав, — оттолкнул; этим он сразу определил отношение Самгина к нему. Марина представила Попову Клима Ивановича.
Кивнув головой, Самгин осторожно прошел в комнату, отвратительно пустую, вся мебель сдвинута в один угол. Он сел на пыльный диван, погладил
ладонями лицо,
руки дрожали, а пред глазами как бы стояло в воздухе обнаженное тело женщины, гордой своей красотой. Трудно было представить, что она умерла.
Опираясь локтями на стол, поддерживая
ладонью подбородок, он протянул над столом левую
руку с бокалом вина в ней, и бесцветные глаза его смотрели в лицо Самгина нехорошо, как будто вызывающе. В его звонком голосе звучали едкие, задорные ноты.
— Успокойтесь, — предложил Самгин, совершенно подавленный, и ему показалось, что Безбедов в самом деле стал спокойнее. Тагильский молча отошел под окно и там распух, расплылся в сумраке. Безбедов сидел согнув одну ногу, гладя колено
ладонью, другую ногу он сунул под нары,
рука его все дергала рукав пиджака.
Вот он кончил наслаждаться телятиной, аккуратно, как парижанин, собрал с тарелки остатки соуса куском хлеба, отправил в рот, проглотил, запил вином, благодарно пошлепал
ладонями по щекам своим. Все это почти не мешало ему извергать звонкие словечки, и можно было думать, что пища, попадая в его желудок, тотчас же переваривается в слова. Откинув плечи на спинку стула, сунув
руки в карманы брюк, он говорил...