Неточные совпадения
Но, вспомнив о безжалостном ученом, Самгин вдруг, и уже не умом, а всем существом своим, согласился, что вот эта плохо сшитая ситцевая кукла и есть самая подлинная
история правды добра и правды зла, которая и должна и умеет говорить о
прошлом так, как сказывает олонецкая, кривобокая старуха, одинаково любовно и мудро о гневе и о нежности, о неутолимых печалях матерей и богатырских мечтах детей, обо всем, что есть жизнь.
— Господа! — кричал бритый. — «Тяжелый крест достался нам на долю!» Каждый из нас — раб, прикованный цепью
прошлого к тяжелой колеснице
истории; мы — каторжники, осужденные на работу в недрах земли…
«Как это глубоко, исчерпывающе сказано: революцию хоронят! — думал он с благодарностью неведомому остроумцу. — Да, несут в могилу
прошлое, изжитое. Это изумительное шествие — апофеоз общественного движения. И этот шлифующий шорох — не механическая работа ног, а разумнейшая работа
истории».
— Философствовал, писал сочинение «
История и судьба», — очень сумбурно и мрачно писал.
Прошлым летом жил у него эдакий… куроед, Томилин, питался только цыплятами и овощами. Такое толстое, злое, самовлюбленное животное. Пробовал изнасиловать девчонку, дочь кухарки, — умная девочка, между прочим, и, кажется, дочь этого, Турчанинова. Старик прогнал Томилина со скандалом. Томилин — тоже философствовал.
«Оффенбах был действительно остроумен, превратив предисловие к «Илиаде» в комедию. Следовало бы обработать в серию легких комедий все наиболее крупные события
истории культуры, чтоб люди перестали относиться к своему
прошлому подобострастно — как к его превосходительству…»
— Я не склонен преувеличивать заслуги Англии в
истории Европы в
прошлом, но теперь я говорю вполне уверенно: если б Англия не вступила в бой за Францию, немцы уже разбили бы ее, грабили, зверски мучили и то же самое делали бы у вас… с вами.
Неточные совпадения
— Старый вор Тычков отмстил нам с тобой! Даже и обо мне где-то у помешанной женщины откопал
историю… Да ничего не вышло из того… Люди к
прошлому равнодушны, — а я сама одной ногой в гробу и о себе не забочусь. Но Вера…
Я живу в
прошлом и будущем
истории моего народа,
истории человечества и
истории мира.
Лучше отпустить десять виновных, чем наказать одного невинного — слышите ли, слышите ли вы этот величавый голос из
прошлого столетия нашей славной
истории?
Я пишу не
историю своего времени. Я просто всматриваюсь в туманное
прошлое и заношу вереницы образов и картин, которые сами выступают на свет, задевают, освещают и тянут за собой близкие и родственные воспоминания. Я стараюсь лишь об одном: чтобы ясно и отчетливо облечь в слово этот непосредственный материал памяти, строго ограничивая лукавую работу воображения…
Неактуализированность сил русского народа в
прошлом, отсутствие величия в его
истории делаются для Чаадаева залогом возможности великого будущего.