Неточные совпадения
Утром на другой день со станции
пришли Лютов и Макаров, за ними ехала телега, солидно нагруженная чемоданами, ящиками, какими-то свертками и кульками.
Но на другой день, с
утра, он снова помогал ей устраивать квартиру. Ходил со Спиваками обедать в ресторан городского сада, вечером пил с ними чай, затем к мужу
пришел усатый поляк с виолончелью и гордо выпученными глазами сазана, неутомимая Спивак предложила Климу показать ей город, но когда он пошел переодеваться, крикнула ему в окно...
— Тоже вот и Любаша: уж как ей хочется, чтобы всем было хорошо, что уж я не знаю как! Опять дома не ночевала, а намедни,
прихожу я
утром, будить ее — сидит в кресле, спит, один башмак снят, а другой и снять не успела, как сон ее свалил. Люди к ней так и ходят, так и ходят, а женишка-то все нет да нет! Вчуже обидно, право: девушка сочная, как лимончик…
Утром к чаю
пришел Митрофанов, он был понятым при обыске у Любаши.
В течение недели он
приходил аккуратно, как на службу, дважды в день —
утром и вечером — и с каждым днем становился провинциальнее. Его бесконечные недоумения раздражали Самгина, надоело его волосатое, толстое, малоподвижное лицо и нерешительно спрашивающие, серые глаза. Клим почти обрадовался, когда он заявил, что немедленно должен ехать в Минск.
Туробоев сказал ему адрес, куда нужно
прийти в воскресенье к восьми часам
утра, и ушел, захлопнув дверь за собой с ненужной силой.
Выпустили Самгина неожиданно и с какой-то обидной небрежностью:
утром пришел адъютант жандармского управления с товарищем прокурора, любезно поболтали и ушли, объявив, что вечером он будет свободен, но освободили его через день вечером. Когда он ехал домой, ему показалось, что улицы необычно многолюдны и в городе шумно так же, как в тюрьме. Дома его встретил доктор Любомудров, он шел по двору в больничном халате, остановился, взглянул на Самгина из-под ладони и закричал...
В том, что говорили у Гогиных, он не услышал ничего нового для себя, — обычная разноголосица среди людей, каждый из которых боится порвать свою веревочку, изменить своей «системе фраз». Он привык думать, что хотя эти люди строят мнения на фактах, но для того, чтоб не считаться с фактами. В конце концов жизнь творят не бунтовщики, а те, кто в эпохи смут накопляют силы для жизни мирной.
Придя домой, он записал свои мысли, лег спать, а
утром Анфимьевна, в платье цвета ржавого железа, подавая ему кофе, сказала...
Ему показалось, что, наконец, он объяснил себе свое поведение, и он пожалел, что эта мысль не
пришла к нему
утром, когда был Макаров.
Утром, когда он умывался, Дуняша
пришла — одетая в дорогу.
Нет, Безбедов не мешал, он почему-то приуныл, стал молчаливее, реже попадал на глаза и не так часто гонял голубей. Блинов снова загнал две пары его птиц, а недавно, темной ночью, кто-то забрался из сада на крышу с целью выкрасть голубей и сломал замок голубятни. Это привело Безбедова в состояние мрачной ярости;
утром он бегал по двору в ночном белье, несмотря на холод, неистово ругал дворника, прогнал горничную, а затем
пришел к Самгину пить кофе и, желтый от злобы, заявил...
Неточные совпадения
Усоловцы крестилися, // Начальник бил глашатая: // «Попомнишь ты, анафема, // Судью ерусалимского!» // У парня, у подводчика, // С испуга вожжи выпали // И волос дыбом стал! // И, как на грех, воинская // Команда
утром грянула: // В Устой, село недальное, // Солдатики
пришли. // Допросы! усмирение! — // Тревога! по спопутности // Досталось и усоловцам: // Пророчество строптивого // Чуть в точку не сбылось.
Он отстоял обедню, всенощную и вечерние правила и на другой день, встав раньше обыкновенного, не пив чаю,
пришел в восемь часов
утра в церковь для слушания утренних правил и исповеди.
Потом надо было еще раз получить от нее подтверждение, что она не сердится на него за то, что он уезжает на два дня, и еще просить ее непременно
прислать ему записку завтра
утром с верховым, написать хоть только два слова, только чтоб он мог знать, что она благополучна.
Художник Михайлов, как и всегда, был за работой, когда ему принесли карточки графа Вронского и Голенищева.
Утро он работал в студии над большою картиной.
Придя к себе, он рассердился на жену за то, что она не умела обойтись с хозяйкой, требовавшею денег.
«Завтра пойду рано
утром и возьму на себя не горячиться. Бекасов пропасть. И дупеля есть. А
приду домой, записка от Кити. Да, Стива, пожалуй, и прав: я не мужествен с нею, я обабился… Но что ж делать! Опять отрицательно!»