Неточные совпадения
Вошли двое: один широкоплечий, лохматый, с курчавой бородой и застывшей в ней неопределенной улыбкой, не то пьяной, не то насмешливой. У печки остановился, греясь, кто-то высокий, с черными усами и острой бородой. Бесшумно явилась молодая женщина в платочке, надвинутом до бровей. Потом один за другим
пришло еще человека четыре, они столпились у печи, не подходя
к столу, в сумраке трудно было различить их. Все молчали, постукивая и шаркая ногами по кирпичному полу, только улыбающийся человек сказал кому-то...
Дома на
столе Клим нашел толстое письмо без марок, без адреса, с краткой на конверте надписью: «
К. И. Самгину». Это брат Дмитрий извещал, что его перевели в Устюг, и просил
прислать книг. Письмо было кратко и сухо, а список книг длинен и написан со скучной точностью, с подробными титулами, указанием издателей, годов и мест изданий; большинство книг на немецком языке.
Пришел Макаров, усталый и угрюмый, сел
к столу, жадно, залпом выпил стакан вина.
Как-то в праздник,
придя к Варваре обедать, Самгин увидал за
столом Макарова. Странно было видеть, что в двуцветных вихрах медика уже проблескивают серебряные нити, особенно заметные на висках. Глаза Макарова глубоко запали в глазницы, однако он не вызывал впечатления человека нездорового и преждевременно стареющего. Говорил он все о том же — о женщине — и, очевидно, не мог уже говорить ни о чем другом.
Это было недели за две до того, как он, гонимый скукой,
пришел к Варваре и удивленно остановился в дверях столовой, — у
стола пред самоваром сидела с книгой в руках Сомова, толстенькая и серая, точно самка снегиря.
Варвара возвратилась около полуночи. Услышав ее звонок, Самгин поспешно зажег лампу, сел
к столу и разбросал бумаги так, чтоб видно было: он давно работает. Он сделал это потому, что не хотел говорить с женою о пустяках. Но через десяток минут она
пришла в ночных туфлях, в рубашке до пят, погладила влажной и холодной ладонью его щеку, шею.
— Гроб поставили в сарай… Завтра его отнесут куда следует. Нашлись люди. Сто целковых. Н-да! Алина как будто
приходит в себя. У нее — никогда никаких истерик! Макаров… — Он подскочил на кушетке, сел, изумленно поднял брови. — Дерется как! Замечательно дерется, черт возьми! Ну, и этот… Нет, — каков Игнат, а? — вскричал он, подбегая
к столу. — Ты заметил, понял?
Вечером эти сомнения приняли характер вполне реальный, характер обидного, незаслуженного удара. Сидя за
столом, Самгин составлял план повести о деле Марины, когда
пришел Дронов, сбросил пальто на руки длинной Фелицаты, быстро прошел в столовую, забыв снять шапку, прислонился спиной
к изразцам печки и спросил, угрюмо покашливая...
Когда родоначальник известного ныне богатого дома, Николай Патрикеевич Сударичев, получив звание архитектора, приехал повидаться к отцу, бабушка, разумеется, пожелала, чтобы «Николашу» ей представили, и, обласкав его, она подарила ему часы, сто рублей «на пару платья» и — о ужас! — велела ему
прийти к столу с нею обедать…
Я помню, как отец один раз,
придя к столу, за которым все мы сидели у вечернего чая, сказал матери, что сейчас, когда он распоряжался работами, староста Дементий объявил ему, что мужики боятся сеять «яровые», потому что птичница Аграфена и другие старухи на деревне «прорекают голод» и поэтому страшно, что семена в земле пропадут.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже
пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
Неточные совпадения
Пока отец не
приходил, Сережа сел
к столу, играя ножичком, и стал думать.
— Это пусть, а все-таки вытащим! — крикнул Разумихин, стукнув кулаком по
столу. — Ведь тут что всего обиднее? Ведь не то, что они врут; вранье всегда простить можно; вранье дело милое, потому что
к правде ведет. Нет, то досадно, что врут, да еще собственному вранью поклоняются. Я Порфирия уважаю, но… Ведь что их, например, перво-наперво с толку сбило? Дверь была заперта, а
пришли с дворником — отперта: ну, значит, Кох да Пестряков и убили! Вот ведь их логика.
Пришла, и прямо
к Катерине Ивановне, и на
стол перед ней тридцать целковых молча выложила.
Он прописал до света, возвращался
к тетрадям не один раз во дню,
приходя домой вечером, опять садился
к столу и записывал, что снилось ему в перспективе.
Сначала бабушка писывала
к нему часто,
присылала счеты: он на письма отвечал коротко, с любовью и лаской
к горячо любимой старушке, долго заменявшей ему мать, а счеты рвал и бросал под
стол.