Неточные совпадения
Клим
посмотрел на Кутузова с недоумением: неужели этот мужик, нарядившийся студентом, — марксист? Красивый голос Кутузова не гармонировал с читающим
тоном, которым он произносил скучные слова и цифры. Дмитрий помешал Климу слушать...
Смутно поняв, что начал он слишком задорным
тоном и что слова, давно облюбованные им, туго вспоминаются, недостаточно легко идут с языка, Самгин
на минуту замолчал, осматривая всех. Спивак, стоя у окна, растекалась по тусклым стеклам голубым пятном. Брат стоял у стола, держа пред глазами лист газеты, и через нее мутно
смотрел на Кутузова, который, усмехаясь, говорил ему что-то.
— Нет, я не хочу задеть кого-либо; я ведь не пытаюсь убедить, а — рассказываю, — ответил Туробоев,
посмотрев в окно. Клима очень удивил мягкий
тон его ответа. Лютов извивался, подскакивал
на стуле, стремясь возражать, осматривал всех в комнате, но, видя, что Туробоева слушают внимательно, усмехался и молчал.
Макаров говорил не обидно, каким-то очень убедительным
тоном, а Клим
смотрел на него с удивлением: товарищ вдруг явился не тем человеком, каким Самгин знал его до этой минуты. Несколько дней тому назад Елизавета Спивак тоже встала пред ним как новый человек. Что это значит? Макаров был для него человеком, который сконфужен неудачным покушением
на самоубийство, скромным студентом, который усердно учится, и смешным юношей, который все еще боится женщин.
Говоря, Долганов
смотрел на Клима так, что Самгин понял: этот чудак настраивается к бою; он уже обеими руками забросил волосы
на затылок, и они вздыбились там некрасивой кучей. Вообще волосы его лежали
на голове неровно, как будто череп Долганова имел форму шляпки кованого гвоздя. Постепенно впадая в
тон проповедника, он обругал Трейчке, Бисмарка, еще каких-то уже незнакомых Климу немцев, чувствовалось, что он привык и умеет ораторствовать.
Варвара никогда не говорила с ним в таком
тоне; он был уверен, что она
смотрит на него все еще так, как
смотрела, будучи девицей. Когда же и почему изменился ее взгляд? Он вспомнил, что за несколько недель до этого дня жена, проводив гостей, устало позевнув, спросила...
Замолчали. Самгин понимал, что молчать невежливо, но что-то мешало ему говорить с этой женщиной в привычном, докторальном
тоне; а она, вопросительно
посматривая на него, как будто ждала, что он скажет. И, не дождавшись, сказала, вздохнув...
Развернув письмо, он снова
посмотрел на него правым глазом и спросил
тоном экзаминатора...
— Владимир, не скандаль! — густо и
тоном приказания сказала Алина, дернув его за рукав. —
На тебя
смотрят… Сядь! Пей! Выпьем, Климуша, за его здоровье! Ох, как поет! — медленно проговорила она, закрыв глаза, качая головой. — Спеть бы так, один раз и… — Вздрогнув, она опрокинула рюмку в рот.
Это было неприятно слышать. Говоря, она
смотрела на Самгина так пристально, что это стесняло его, заставляя ожидать слов еще более неприятных. Но вдруг изменилась, приобрела другой
тон.
За чайным столом Орехова, часто отирая платком красное, потное лицо, восхищалась деятельностью английских «суфражисток», восторженно рассказывала о своей встрече с Панкхерст, ее молча слушали Роза Грейман и Тося, Шемякин сидел рядом с Тосей,
посматривая на ее бюст, покручивая левый ус, изредка вставлял барским
тоном, вполголоса...
Клим Иванович привык
смотреть на него как
на осведомителя,
на измерителя
тона событий,
на аппарат, который отмечает температуру текущей действительности, и видел, что Иван теряет эту способность, занятый судорожными попытками перепрыгнуть куда-то через препятствие, невидимое и непонятное для Самгина, и вообще был поглощен исключительно самим собою.
Неточные совпадения
И противнее всех была Кити тем, как она поддалась тому
тону веселья, с которым этот господин, как
на праздник для себя и для всех,
смотрел на свой приезд в деревню, и в особенности неприятна была тою особенною улыбкой, которою она отвечала
на его улыбки.
«Так ты женат! не знал я ране! // Давно ли?» — «Около двух лет». — // «
На ком?» — «
На Лариной». — «Татьяне!» // «Ты ей знаком?» — «Я им сосед». — // «О, так пойдем же». Князь подходит // К своей жене и ей подводит // Родню и друга своего. // Княгиня
смотрит на него… // И что ей душу ни смутило, // Как сильно ни была она // Удивлена, поражена, // Но ей ничто не изменило: // В ней сохранился тот же
тон, // Был так же тих ее поклон.
Соня в изумлении
смотрела на него. Странен показался ей этот
тон; холодная дрожь прошла было по ее телу, но чрез минуту она догадалась, что и
тон и слова эти — все было напускное. Он и говорил-то с нею, глядя как-то в угол и точно избегая заглянуть ей прямо в лицо.
Конечно, странно, что он весь мокрый, но англичане, например, и того эксцентричнее, да и все эти высшего
тона не
смотрят на то, что о них скажут, и не церемонятся.
— А-а-а! А помните, маменька, я влюблен-то был и жениться хотел, — вдруг сказал он,
смотря на мать, пораженную неожиданным оборотом и
тоном, с которым он об этом заговорил.